— Так-так… Папа у тебя есть. Теперь ты маму хочешь?

Опаньки! Впервые вижу, чтобы девочка так краснела. Потом кивает:

— Хочу. И чем больше — тем лучше. В конце концов, чем больше жён у Вождя, тем выше его статус!

…Роняю вилку от неожиданности. А Лиэй смеётся:

— Поверил?

Вздыхаю с облегчением, но она меня окончательно добивает:

— И — правильно!

— Но мы же не в твоём мире! Здесь порядки устанавливаю я. А меня такое не устраивает.

— Па, тебя просто не поймут. И потом, ты же не собираешься мотаться по параллельным мирам всю жизнь? А в космосе свои правила. Там ты будешь просто обязан завести себе кучу шохо!

Хвала Богам, щёлкает замок двери, затем слышен цокот каблучков. Оборачиваюсь — Анастасия. В глухом тёмном платье местного фасона, вроде того, что было на ней, когда я вытащил её из Севастополя. У, как жалко… Слегка краснея, проходит к столу, присаживается на стул, причём, я не успеваю среагировать и выдвинуть ей стул. Зато успел встать и поприветствовать её кивком. Девушка настроена очень решительно, как я погляжу. И чувствую.

— Вы позволите вас немного отвлечь от еды, господин Торвальд?

Киваю в знак согласия. Похоже, сейчас меня возьмут за жабры, образно говоря. Девушка набирает в грудь побольше воздуха:

— Вы, если можно так выразиться, из будущего?

Секунду раздумываю:

— Да. Только не из вашего.

А вот это для неё новость! И, кажется, ломает часть её планов!

— Существует множество миров. И я — выходец с одного из них. Мы называем их параллельными… Оля… Ольга Николаевна…

Она становится бледной, словно смерть.

— Вы… Знали?

Отрицательно качаю головой, зато влезает Лиэй:

— Папа, что это значит?! Разве её зовут не Настя?

— Анастасия — её сестра. Познакомься доча, ещё раз — Ольга Николаевна… Романова…

Дочка хмыкает:

— И зачем было скрываться?

Строго смотрю на девочку:

— Люди бывают разными. Кому, как не тебе это знать? Впрочем, ты же её не сканировала.

— Пап! Если не верить тебе, то кому?!

Меня осеняет:

— Ты не знаешь, кто такие Романовы?

— Зачем мне знать всех, с кем мы встречаемся? Так никакой головы не хватит!

…Мда. Дочка у меня — сама непосредственность… Кажется, до Ольги это доходит. А я чуть расслабляюсь, и это не укрывается от острого взгляда девушки. Но я не даю ей передышки:

— В моём мире вашу семью расстреляли в восемнадцатом году. В Новосибирске, так у нас назывался Екатеринбург. В подвале купца Игнатьева…

Девушка бледнеет, потом нехотя признаётся:

— Был такой приказ. Но, Слава Богу, его успели отменить. Моя семья жива, и сейчас находится в исправительном лагере. Возле новой столицы…

Мои брови удивлённо ползут к верху:

— Очень рискованно, учитывая, что сейчас город наводнён кучей очень опасных элементов… Кстати, Оля, а почему вы так тщательно скрывались? От своих?

Он горько усмехается:

— Я пыталась пробиться к генералу Деникину, но меня объявили самозванкой. Люди свято уверены, что моя семья казнена. С трудом удалось сбежать. Я даже не знала, к кому обратиться за помощью… Все делили власть, спешили ей насладиться…

…Я слушаю её горький рассказ. Двадцать один год. Выглядит старше. Сбежала из поезда, на котором их перевозили к месту содержания. Потом — скитания по охваченной пожаром войны Руси. Не позавидуешь…

— …Вы спасли меня, потому что узнали?

Отрицательно качаю головой:

— Нет. Догадался я только сейчас. Вспомнил фотографии. Потом запросил медиков о вашем здоровье. И тогда догадка перешла в уверенность. Ваша наследственная черта, Оленька. Гемофилия. Проклятие британских королей.

Она становится белой, словно мел:

— Но я же полностью здорова!

— Вы — да. Но ваши дети мужского пола будут страдать тем же заболеванием, что и ваш брат. У ваших сестёр — тоже самое.

Теперь девушка в шоке и растеряна. Совсем потерялась. Её решительность куда то ушла. Пропала бесследно. Действительно, огорошил. Да и сам я, честно говоря, немного растерян. Здесь семья последнего русского царя жива. Но этот факт тщательно скрывают. Хотя последнее, как раз неудивительно. Наконец Ольга немного приходит в себя, залпом выпивает торопливо налитый стакан воды, вновь собирается с силами.

— Тогда почему вы меня спасли? Почему? Если не знали, кто я такая?

Отворачиваюсь в сторону, потому что, если честно, я смущён. Да-да! А почему и нет?