Вдоль погоста бабы в дублёных шубах несут закутанные корчаги, глиняные горшки, медные чаши, деревянные ведра. Смерды толпятся подле приезжих купцов, прицениваются и рассматривают гарпуны, багры, крючки, иглы для плетения сетей. Дружинники скупают седла, стрелы, удила, колчаны. Всеобщее оживление заражало всех.

Появились скоморохи с медведем на цепи, начали показывать, как он пляшет, а сами били в бубны, играли на дудках, непристойно кочевряжились под неистовый хохот и гогот толпы. Из изб доносились весёлые крики, хлопали то и дело двери шинков, и на улицу вылетали вместе с криками густые облака пара. Ухватив за длинные полы медвежьего тулупа, везли по снегу холопы свалившегося во хмелю брюхатого боярина. Толпа осыпала их сочными, солёными шутками.

Князь остался очень доволен обилием здесь товаров, людей, веселья. Приказал отправить оброки во двор Малуши, а сам пошёл чинить суд. Это была утомительная процедура, но он занимался ею всегда охотно, когда выезжал за пределы столицы, потому что много было жалоб дельных. Тут он сталкивался с внутренней повседневной жизнью своей державы, проникал в истоки неурядиц, которых терпеть не мог.

В просторной тёплой избе уже были разостланы на дубовых скамьях медвежьи шкуры для князя и его дружинников и помощников. На пол брошены собольи одеяла. Князь, как то диктовал обычай, сменил свой дорожный тяжёлый тулуп на богатое торжественное, синее корано, - широкую накидку, богато украшенную, такую носили и бояре. Под нею была надета шёлковая рубаха вместо льняной как у смерда, которую князь носил в походах. Обулся в сапоги из мягкого жёлтого сафьяна и на голову нахлобучил бобровую сферической формы шапку с жёлтым верхом. В таком важном виде князь принимал жалобщиков. Поодаль стоял меченоша - гридь, он держал княжеский меч и щит - знаки верховной власти. Рядом с князем сидел Свенельд, искушённый в кляузных делах, истолкователь неписанного векового обычного права.

Около дома уже шумели и толкались всех категорий обиженные, ища защиты - праведного суда, управы на притеснителей и обидчиков. Особенно было много недовольных закупов, которые пеняли на тяжёлые условия работы, и смердов, стонущих под игом невыносимых поборов. Привели смерда, убившего вора. Смерд застал его в момент, когда тот хотел похитить куницу, попавшую в западню. Смерд, согласно обычаю, захлестнул его шею верёвкой и вздёрнул вора на высокое и крепкое дерево. Вор остался висеть до тех пор, пока не превратился в бесформенную массу. Родные признали его по сохранившейся пряжке на ремне. Они требовали возмездия.

– Сопротивлялся ли вор, когда ты его застал и хотел привести к старосте?
– спросил Святослав.

– Он даже укусил мне палец.

– Ты свободен, - сказал Святослав.
– Вор, сопротивляющийся задержке, может быть убит на месте. Таков обычай отцов.

Потом явилась женщина, заявившая, что приехавший с князем дружинник и переночевавший у ней в избе, напившись, обесчестил её. Князь велел позвать дружинника. Дружинник заявил, что это - «поклёп». Вдова сама имела явное намерение переспать с ним, но потребовала за это две кадки меду и две куны. И когда он не согласился, она пришла с грязным наветом отомстить за неудачу. Князь поглядел на плачущую в кути жену смерда, убитую горем, на самодовольного упитанного и богато одетого дружинника и приказал:

– Отрубите ему голову при народе, чтобы и другим не было повадно. И объявить по всем погостам, так будет поступлено со всяким, кто нарушает целомудрие.

Потом пришли смерды одной общины. Они жаловались на купца, который продал им соль такой влажности, что после того, как её высушили в печах, её осталась одна треть. Купец заявил, что эта соль не от него. Но все в один голос его обличили. Купец тогда сказал, что соль подменили в пути. Свидетели показали, что к соли никто не притрагивался. Купец сказал, что соль попадала под дождь. Смерды в свою очередь убедили князя, что на путях от Киева до погоста в ту пору дождей не выпадало. Купец заявил, что у него не было печи, чтобы соль' высушить. Тогда было доказано, что все советовали ему это сделать и предлагали ему свои печи. Купец настаивал на своём, что князь зря слушает наветчиков, все они воры, лентяи и пьяницы. Купец им всем пригрозил тем, что и вовсе прекратит торговать солью на этом погосте. Святослав был в нерешительности, подумал, потом сказал:

– Испытаем купца водой. Так испокон века испытывали отпирающихся. Бог правду укажет.

Святослав велел связать купца и бросить в прорубь. Если купец выплывет - это знак богов, его объявят невинным. Купца бросили в прорубь, и он не выплыл. Все остались довольны судом князя: сам Перун обличил виновного.

Затем пришли богатый смерд и бедный смерд. Богатый загнал к себе во двор последнюю свинью бедного соседа и изжарил её. Бедному в доказательство этого не на что было выставить «послухов», а богатый смерд выставил своих «видоков», которые показали, что бедный врёт. Перебранка ничего не дала кроме потока ругательств.

– Предоставим окончательное дело оружию, - решил князь.
– Чей меч острее, тот и одержит верх. За то и боги. Пусть совершится судебный поединок. Богам виднее.

Богатый выставил вместо себя здорового наймита, а бедный бился сам и был сражён. Присутствующие решили, что Перун быстро разрешил вопрос и выявил истину.

После этого привели смерды мрачного вида мужика. Он украл лошадь в соседнем селении.

– Есть ли кто-нибудь из сельчан, кто мог бы выступить в защиту этого человека?
– спросил князь.

Никто не отозвался.

– Лишить смерда лошади - это преступление, которому нет равных, - сказал князь.
– Предать виновника и его семью потоку и разграблению.

Несколько дней подряд разбирал князь кляузы, поражённый множеством проступков, о которых он и не подозревал и злодейств, которым ранее не верил. К нему приводили матерей, продающих детей с голода; насильников, которые обещали на девке жениться, а потом лишали её чести и продавали в рабство; разбирал драки и удивлялся их многочисленности. Чем только не дрались и во хмелю и в здравом рассудке русичи. Дрались жердью, палкой, кулаком, на пиру чашками и рогами, рубили, выкалывали глаза, калечили до хромоты, выщипывали друг у друга усы, вырывали бороды… Холопов убивали запросто, бояр с оглядкой, штраф высок, да и родовая месть ещё была в ходу.