— Когда их привезли, они, конечно, были слишком перевозбуждены, но сейчас, к счастью, оба спят. Правда, чтобы их усыпить, пришлось прочитать им целых две истории на сон грядущий.

— Думаю, они были рады, что мамочка снова с ними и укладывает их спать.

— Вообще-то это Доусон вызвался почитать им на ночь.

Хедли посмотрел на Доусона и не отводил взгляд так долго, что тот в конце концов спросил:

— Ну что ты на меня уставился? И вообще, ты ворвался сюда так, словно за тобой черти гонятся. Что-нибудь случилось?

— Почти, — буркнул Хедли и, коротким кивком поблагодарив Амелию, поставившую перед ним чашку с какао, сказал: — Помнишь, дочка, ты говорила, что заметила какую-то лодку, которая стояла на якоре довольно далеко от берега? На нее обратила внимание и служба Береговой охраны, поскольку она торчала там несколько дней подряд. Они даже решили проверить, в чем дело, — думали, что найдут там наркотики или что-то в этом роде, но все оказалось куда прозаичнее. Как они мне сказали, один парень решил порыбачить. Ничего подозрительного они не обнаружили.

— А как называлась лодка, они записали? — насторожился Доусон.

— А как же! Судно называлось «Карамелька»… — Хедли выдержал паузу, словно ожидая, что кто-то из них воскликнет «Ага! Я так и думал!», но никакой реакции не последовало, и он был вынужден спросить:

— Никаких ассоциаций? Ни у кого?

При этом он выразительно смотрел на Амелию, но она только покачала головой:

— Насколько я знаю, Джереми никогда не увлекался рыбалкой и не любил кататься на всяких там яхтах, катерах, гидроциклах и прочем.

— А где зарегистрирована эта «Карамелька»? — в свою очередь поинтересовался Доусон.

— На Род-Айленде, — тут же ответил Хедли. — Все честь по чести, вот только человека, на чье имя она зарегистрирована, либо не существует в природе, либо он живет где-то далеко и знать не знает, что происходит с его катером.

При этих его словах Амелия и Доусон переглянулись.

— Мы пока не знаем, был ли Джереми на «Карамельке» или нет, — продолжал старый агент. — Мы сможем узнать это наверняка, только когда найдем лодку, но… Но мне не особенно верится, что это было простое совпадение. «Карамелька» стояла на якоре, фактически, напротив этого дома на протяжении нескольких дней, и как раз в это время здесь произошло несколько довольно странных событий. Кроме того, Амелии казалось, что за ней наблюдают. А еще… — Хедли отпил какао. — А еще в воскресенье вечером «Карамелька» пришвартовалась в поселке возле одного из причалов.

— Совсем рядом с тем местом, где убили Стеф! — вырвалось у Доусона.

— Точно. Парень, который дежурит на заправке, увидел ее и вышел, чтобы сказать владельцу, что ему не повезло, поскольку свет вырубился и насосы не работают…

— Я, наверное, был его последним клиентом, — вставил Доусон.

— Заправщик так и сказал Такеру, — подмигнул Хедли. — В общем, он вышел, чтобы предупредить этого парня, но владелец, — насколько заправщик видел, он был на борту один, — ответил, что бензин ему не нужен и что он просто пережидает шторм.

— А он видел, как «Карамелька» ушла в море? Во сколько это было? — нетерпеливо перебил Доусон.

— Нет. — Хедли покачал головой. — После этого заправщик закрыл лавочку и ушел домой — он живет в крошечной квартирке над магазином, который торгует наживкой и рыболовной снастью. По его словам, он немного почитал с фонарем, а потом лег спать. На следующее утро «Карамельки» уже не было — вот все, что ему известно. Впрочем, если это был Джереми… Я сомневаюсь, что после убийства Стеф он рискнул задержаться на острове. Скорее всего, он отчалил, как только утих шторм. А вот куда он направился…

Амелия слушала Хедли с напряженным вниманием. Услышав слова «убийство Стеф», она невольно вздрогнула: ее рана была еще слишком свежа, к тому же она по-прежнему чувствовала себя виноватой перед родителями девушки. Правда, Амелия очень старалась держать себя в руках. Но каждый раз, когда речь заходила о Джереми, ей начинало казаться, что она не выдержит столкновения с жестокой реальностью. Несмотря ни на что, в глубине души она никак не могла примириться с тем, что Стеф мертва, что убил девушку ее бывший муж и — самое главное — что это она должна была валяться с пробитой головой на стоянке позади бара.

Совершенное Джереми преступление поразило ее своей холодной, расчетливой жестокостью, которая в ее представлениях никак не вязалась с образом красивого улыбчивого мужчины. С ним она когда-то обменялась обручальными кольцами. В ее воображении еще жив был образ мужчины, который с неловкой нежностью держал на руках новорожденного Хантера или подкидывал к потолку визжащего от восторга Гранта. Амелия никак не могла примирить эти образы мужа и отца с образом расчетливого и безжалостного убийцы. У нее в голове не укладывалось, как ее муж, пусть даже бывший, мог оказаться настолько безнравственным и порочным человеком. Невольно она вспомнила, как бежала от него в тот день, когда он впервые ее ударил, и поняла, что на самом деле моральная деградация Джереми началась уже давно.