— Последние двадцать четыре часа были для меня… не слишком легкими.

— Для Хедли тоже.

— Так он жив?

— Жив и даже поправляется.

— В последний момент он обернулся. Это его спасло.

— В Амелию ты тоже не попал.

— Просто не хотел попасть.

Этим словам Доусон почему-то поверил, хотя в целом Джереми Вессона вряд ли можно было назвать человеком, чьи образ мыслей и поступки располагали к доверию. Возможно, все дело было в том, что Доусон уловил легкое движение его головы, которая слегка опустилась в знак раскаяния. Джереми тут же поднял взгляд и оглядел мокрые, заляпанные тиной джинсы и башмаки Доусона.

— А нелегко было сюда добраться, верно? Кстати, как ты узнал про мой… про этот дом?

— Я никогда не раскрываю свои источники.

Джереми попытался усмехнуться, но тотчас закашлялся и даже повернул голову, пытаясь прижаться губами к плечу. Когда кашель унялся, он спросил:

— Снаружи поджидает целая толпа легавых?

— Нет. Не думаю.

— Ты пришел один?

— Да.

— Зачем?

— Я хотел встретиться с тобой лицом к лицу.

— Зачем? — повторил Джереми.

Доусон не ответил.

— Ты спишь с моей женой?

— Она больше не твоя жена. Но нет, я с ней не сплю.

Джереми неловко пожал плечами, и Доусон так и не понял, поверил он ему или нет.

— Ты пришел сюда, чтобы прикончить меня?

— Нет.

— Потому что если ты явился за этим, то ты опоздал. — Джереми приподнял свободную руку, которая до этого лежала у него на животе, и Доусон увидел под ней сочащуюся кровью и гноем рану.

— Я уже почти мертв, мистер Журналист.

Почти не отдавая отчета в своих действиях, Доусон шагнул вперед и опустился на колени рядом с диваном. Отведя в сторону руку Джереми (тот почти не сопротивлялся), он приподнял окровавленный подол его рубашки. Огнестрельная рана загноилась и выглядела скверно. Кожа на животе покраснела и припухла, а из черного отверстия, оставленного пулей, непрерывно вытекали гной и сукровица.

— Ого! Как это тебя угораздило?! По крайней мере, кровь не течет…

Джереми невесело усмехнулся:

— Не течет, потому что вся вытекла.

Похоже, он был прав. Кровотечение, скорее всего, было внутренним и довольно значительным. Теперь Доусон понял, почему Джереми так бледен и почему у него на лбу испарина. Губы у него под усами были свинцово-серого оттенка, язык ворочался с трудом. Мгновение спустя его пальцы, державшие пистолет, разжались, и оружие упало на пол в нескольких дюймах от ноги Доусона, но Джереми не обратил на это внимания.

— Я солгал, когда сказал, что мог пристрелить тебя сквозь дверь, — проговорил он. — Он даже не заряжен.

Не отвечая, Доусон выхватил из кармана мобильник, но Джереми покачал головой:

— Не суетись. Поздно.

Доусон все же набрал 911. Когда оператор ответил, он сказал в микрофон:

— Слушайте меня внимательно и не перебивайте. Необходима срочная помощь тяжело раненному человеку… — И Доусон продиктовал координаты хижины, которые определил с помощью GPS-навигатора.

— Каков характер ранения? — спросил оператор.

— Огнестрельное ранение в живот. Ране уже несколько часов, похоже, началось нагноение.

— Где…

— Мы находимся в охотничьей хижине в лесу. Подъехать сюда невозможно, высылайте поисково-спасательный вертолет по координатам, которые я только что дал. Сесть здесь он тоже не сможет, так что предупредите летчиков заранее — для эвакуации понадобится специальное оборудование. И пусть ориентируются на дым.

— На дым?..

— Я разожгу сигнальный костер. Кроме того, мой телефон будет включен.

— Как ваша фамилия, сэр?

— Скотт. Доусон Скотт.

— Вы тот самый Доусон Скотт, которого все ищут?

— А меня ищут?

— Да, и довольно активно.

— В таком случае считайте, что меня уже нашли. И поторопитесь. Фамилия раненого — Джереми Вессон. Запомните — Джереми Вессон… Нас здесь только двое, мы не вооружены. Джереми очень плохо, так что никакой стрельбы, ясно?

— О’кей, мистер Скотт. Оставайтесь, пожалуйста, на линии…

— Мне сейчас не до вас, — отрезал Доусон. — У меня своя работа, а у вас — своя. Вот и занимайтесь ею.

Он дал отбой. Мгновение спустя его мобильник зазвонил, но Доусон не стал отвечать. Не тратя времени даром, он схватил металлическое ведро с отбросами, вытащил на улицу и выбросил мусор. Потом он набрал в ведро сухих веток и листвы и вернулся в дом.