— Значит, в ней много такого, чего не видно глазом. — Грейсон выпустил изо рта кольцо дыма и проследил, как оно поднялось и лениво зависло в воздухе. Позади него грум повел арабского скакуна в ближайший денник. — Мне нравятся такие серые мышки, опороченные или отвергнутые. Эти создания обычно признательны за малейшие знаки внимания. — Он пальцем разорвал кольцо, грубо продемонстрировав таким образом свои распутные намерения, отчего остальные мужчины сально заухмылялись. — В особенности если думают, что после этого на них женятся.

— В таком случае, — хмыкнул Ярроу, — леди Дженис избрала весьма необычный способ показать, что охотится за обручальным кольцом. Прошлым вечером она вела себя как настоящая мегера, отвергала все и вся, включая клубнику и шампанское, а затем и предложение посмотреть в ваш телескоп.

Майло рассмеялся:

— Возможно, она имела в виду телескоп… иного рода?

Грейсон презрительно скривил губы при взрыве хохота, последовавшем за фривольной шуточкой баронета, поскольку терпеть не мог, когда прохаживались на его счет, в особенности в ущерб его достоинству. Он не сомневался, что его «телескоп» посрамил бы их всех.

— Похоже, она и вас очаровала прошлым вечером, Ярроу.

— Как и всех нас в какой-то степени, — заметил Раунтри. — Хотелось бы знать, почему никто не довел этот гнусный слушок до сведения маркиза или его сыновей. Наверняка к этому времени они уже отправили бы ее в монастырь.

— Латтимор давно уехал, — возразил Майло. — Зачем заводить подобные разговоры, рискуя получить пулю в сердце? Ее отец и братья превосходные стрелки.

— Она приехала сюда по приглашению моей бабушки. — Грейсон глубоко затянулся сигарой. — Во всяком случае, так она говорит.

— Видимо, так и есть, — заметил Ярроу. — Просто вы ей не нравитесь, Холси. Вот и все.

Грейсон молча хмуро смотрел на него несколько секунд, потом заявил:

— Вы кудахчете словно курица. Впору одеть вас в женское платье и отправить посплетничать к другим матронам.

Ярроу плотно сжал губы, а Раунтри заметил, пожимая плечами:

— Вынужден согласиться с нашим общим другом: леди Дженис не в восторге от вас. Прошу прощения, старина.

Грейсон усмехнулся:

— Вы думаете, меня это хоть в какой-то степени волнует?

— Когда в последний раз вы встречали женщину, которая не строила бы планов на ваш счет, Холси? — спросил Майло.

— Никогда, — пожал плечами Грейсон.

— Господи, да будь я женщиной, непременно вышел бы за вас! — воскликнул Ярроу, как всегда, быстро оправившись от оскорблений герцога.

Громкий хохот встревожил ближайших лошадей, и те принялись ржать, пока не появился грум и не успокоил их. Псы Грейсона тут же стали обнюхивать его брюки, почуяв запах конского навоза, их любимый.

— Верен этот слух или нет, — заявил Грейсон, оглядев своих спутников, — я выясню сам. Думаю, это будет превосходное развлечение.

— Уверен, это не займет много времени, — заметил Раунтри. — Даже добродетельные девушки имеют амбиции.

— Ставлю сто фунтов, что все слухи верны! — воскликнул Майло.

Все заметно оживились.

— Принимаю пари, — ответил Ярроу.

В конце концов мнения разделились: Грейсон и Майло бились об заклад, что леди Дженис падшая женщина, а Ярроу и Раунтри держали пари, что она окажется девственницей, когда Холси уложит ее в постель.

Новые взрывы хохота огласили конюшню.

— Помоги вам Бог, если история дойдет до маркиза, — предупредил Ярроу Грейсона. — Брэди не посмотрит, что вы выше его рангом: убьет.

— До сих пор удача всегда была на моей стороне, разве нет? — Носком своего начищенного до блеска ботфорта Грейсон отшвырнул прочь кошку, имевшую неосторожность забрести в конюшню.

— Вы правы, — согласился Раунтри. — И если бы даже какая-нибудь из тех девиц пожаловалась, что значат ее слова против свидетельства герцога?

— Да ее и слушать никто не станет, — заметил Майло. — Девушка, почти утратившая надежду, — жалкое создание и готова на все, даже сочинять басни, лишь бы привлечь к себе внимание.

Его слова потонули в очередном взрыве хохота.

— А если вдруг наградите ее ребенком, то сможете обвинить… — Ярроу огляделся вокруг. — Кого-нибудь из этих, верно?

Он указал на младших конюхов, наполнявших денники сеном. Оба юноши выглядели крайне смущенными, когда джентльмены повернулись к ним и рассмеялись.