– Когда-то вдоль этой дороги стояли деревни, и вся земля до самых гор была распахана, а между Лангедоком и Провансом в обе стороны без опаски ездило много народу, – рассказывал Роже Вен, – Готией тогда правил маркиз, и вместо виселиц вдоль дороги строили постоялые дворы. Потом, однажды летом, граф Жеводан, который тогда был молод и делал вид, что он добрый сосед, устроил большой турнир в этих предгорьях. Конечно, он пригласил и маркиза. И маркиз приехал вместе с женой и двумя сыновьями. И все бы хорошо, но, когда маркиз возвращался обратно к себе в Монпелье, возле болот на него напали из засады и перебили всех. Сорок человек охраны пали и ничего не смогли сделать. Никто из людей маркиза не остался в живых, и никто не смог рассказать, откуда пришли убийцы. Прямых наследников у маркиза не осталось, и родственники тут же принялись выяснять отношения в борьбе за наследство. Один родственник – граф Руэрг – обвинил в вероломстве другого родственника погибшего маркиза – графа Жеводана, а тот обвинил первого и двинул на него войска. Так и началась здесь война. Много с тех пор произошло сражений и в предгорьях, и на горах. Несколько раз земли Готии переходили из одних рук в другие, но в последние пару лет Жеводан, получая помощь от короля Франции, явно одолевает Руэрга. Нашему господину, графу Тулузскому, очень не нравится вся эта возня около границ его владений. Чтобы война не распространилась до самого побережья, вскоре после гибели маркиза тулузские войска заняли Монпелье и выставили посты вдоль торговой дороги и уже несколько лет остаются там, а местность в предгорьях, как видите, разорена напрочь войной и совсем обезлюдела.

– А почему вы считаете, что именно граф Жеводан повинен в гибели несчастного маркиза? – спросил де Пейн.

– Некоторые из пленных дружинников Жеводана, захваченных графом Руэргом, признались в участии в том подлом нападении, – ответил разведчик.

– Что ж, как бы там ни было, больше всего меня сейчас интересует, как поскорее проехать отсюда к границам вашего господина, графа Тулузского. Вы можете указать нам кратчайший путь? – продолжал расспрашивать разведчика командир отряда.

– Разумеется, монсеньор. Самый короткий путь тот, которым мы следуем: вперед по дороге, – сказал бывалый солдат.

– Не зовите меня монсеньором, я простой рыцарь, у меня нет титулов, – попросил Гуго.

– Хорошо, мессир Гуго, – сказал ветеран.

– Так что нас ждет дальше на этой дороге? Где бы мы могли заночевать? И где и когда разозленный граф Жеводан может, по-вашему, подстроить нам ловушку? – поинтересовался де Пейн. Разведчик в ответ произнес:

– От замка Гвадерон, где граф сейчас расположился со своим двором, они преследовали нас почти полдня. Там стоит не слишком большой гарнизон. Около сотни всадников и пара сотен пехотинцев. Основная армия графа разбила лагерь в трех днях пути отсюда через горы, около Манжа. Граф стягивает войска к своей столице и вскоре, по-видимому, собирается идти штурмовать Родел – столицу графства Руэрг. Поэтому до своих основных сил граф Жеводан доберется не быстро. А после сегодняшнего поражения он вряд ли решится с сотней человек торопиться за вами в погоню. Скорее всего, он пошлет гонцов в сильные крепости, что стоят ближе к границам с Руэргом впереди по дороге. Так что этой ночью, скорее всего, опасаться нечего, а завтра, надеюсь, мы сможем, не доходя до сторожевых крепостей, обойти болота с северо-запада и повернем на юг, к Монпелье, под защиту войск графа Тулузского. Что же касается ночлега, примерно в трех милях отсюда впереди слева от дороги есть одинокий холм над болотом. Раньше там стоял один из замков маркиза Готии, но замок разрушили еще в самом начале войны. Там сейчас пусто, и среди развалин отряд сможет заночевать. Мы сами ночевали там несколько дней назад.

– Хорошо. Ведите нас к этому холму, – велел командир шампанцев.

Красное закатное солнце уже большей своей частью скрылось за горизонтом, когда усталые рыцари наконец добрались до холма, указанного разведчиком. Холм был не слишком высоким, но наверху действительно оказались выжженные развалины старого замка, наполовину деревянного. Остатки сгоревшего палисада на крепостной насыпи и закопченные обломки четырех каменных башен еще укрывали от ветра, а главное, позволяли развести огонь без опасения, что издалека огонь этот заметят. С вершины холма освещенная закатными лучами местность хорошо просматривалась. На севере неровными, изломанными линиями не слишком высоких хребтов торчали Севенские горы, на восток и на запад вдоль их предгорий однообразно и уныло тянулась дорога с выжженными остатками поселений и виселицами вдоль нее, а с юга, за поросшим камышом широким пространством болот, вставала черная стена леса.

Рыцари накормили лошадей отборным овсом из мешков, пожалованных им на дорогу епископом Вьена, разбили лагерь, расставили палатки, выставили дозорных и развели костер. Здесь, на юге, было уже заметно теплее, но и темнело быстрее, чем в родной Шампани. Утомленные люди набросились на скромную походную пишу. Многие, как всегда, заснули после ужина сразу. Другие же не спешили ложиться, продолжая сидеть возле костра и разговаривать.

Неторопливо текла обычная беседа бывалых воинов. По кругу шла большая деревянная чаша с вином. Кто-то вспоминал прежние сражения, кто-то рассказывал о достоинствах и недостатках своих любовниц, кто-то вовсе нес чепуху и небылицы про несуществующих чудовищ, якобы виденных кем-то в дальних походах. И, конечно, все обсуждали дневной бой с дружинниками графа Жеводана.

– Ты правильно сделал, командир, что первым атаковал графа. Когда его конь пал, люди графа замешкались и потому не смогли уже сдержать наш удар, – сказал Эндрю де Бов де Пейну.

– Жаль только, что копье убило коня вместо хозяина! – добавил Фридерик де Бриен.

– А не могли бы вы, мессир Гуго, немного рассказать про Испанию, ведь капитан Андре де Монбар сказал нам, что вы служили там и бились с маврами! – неожиданно попросил Франсуа де Шонэ.

В который раз Гуго вспомнил Испанию. Он благодарил судьбу за то, что в юности она даровала ему столь удивительную и редкую для жителя Северной Франции возможность, благодаря которой он не только увидел Испанию, но и повоевал там. И сейчас эпизоды из пережитого снова всплывали в памяти де Пейна. Семнадцатилетний юнец, только что получивший из рук престарелого графа Тибо Шампанского рыцарские знаки, он, милостью все того же графа, оказался одним из рыцарей, сопровождающих караван шампанских купцов на юг, в земли неведомой тогда ему страны, лежащей за далекими горами. Товары из Шампани: вино, сыры и шерсть высоко ценились там. А еще воюющим христианским королевствам всегда не хватало добротного оружия с севера.

Долго, очень долго, уже на протяжении трех веков на испанских землях почти непрерывно шла война. С тех самых пор, когда мавританский правитель Юсуф захватил большую часть Иберийского полуострова и основал Кордовский Халифат, христианские королевства Леон, Кастилия, Арагон и Наварра не переставали сражаться. То была тяжелая, изматывающая война не на жизнь, а на смерть, ибо само существование христианства к югу от Пиренеев находилось под угрозой. Но в самые трудные моменты на помощь испанцам всегда приходили франки. Карл Мартелл [23] остановил вторжение мавров, а столетием позже Карл Великий провел свои войска за Пиренеи и основал там, на отвоеванных землях Каталонии, Барселонскую Марку, ставшую вскоре графством Барселонским. Об этом походе Карла Великого трубадурами была сложена «Песнь о Роланде», и Гуго де Пейн, как и многие другие рыцари одиннадцатого века, знал ее наизусть.

– Хорошо, я расскажу тебе об Испании, Франсуа. Когда в первый раз я перешел Пиренеи, я был очень молод. Даже, пожалуй, моложе, чем ты сейчас, – после паузы начал де Пейн.

– Но как же вам удалось попасть в Испанию? – спросил юноша.

– Меня взяли в охрану торгового каравана младшим офицером. А еще моим сюзереном мне вменялось в обязанности сверять торговые книги купцов, чтобы не могли они по возвращении в Шампань уклониться от уплаты законных пошлин в казну графа, – поведал де Пейн.