Прислуга хихикала по углам, а сам господин Цзы-вэнь, приветливо улыбаясь, делал вид, что ничего не происходит.

Узнав всю подоплеку дела, Ильхан изумленно хмыкнул, но на следующий день общался с привязанным господином Цзы-вэнем, сохраняя полное спокойствие во взоре.

– Вам, господин Ильхан, обязательно следует поговорить со стариком Чэном. Больше его о Золотой Гусенице в нашем уезде не знает никто. – Посоветовал господин Цзы-вэнь. – Шутка ли, человек сорок лет занимается этим делом! Это вам не веревку плести!

С учетом положения собеседника, последнее сравнение показалось Ильхану несколько двусмысленным. Поблагодарив хозяина усадьбы, он направился к дому Чэна.

Господин Цзы-вэнь проводил гостя тоскливым взглядом, и совсем уже собрался идти обедать, как взор его наткнулся на смазливую служанку, идущую в направлении курятника.

Мысленно он прикинул время, прошедшее с момента последнего вызова к своей повелительнице, и решил, что может и не успеть.

Его разбирали гнев и досада человека, которому мешают заниматься любимым делом.

В подобные минуты мозг человека активизируется, и мучительно ищет выход из трудного положения. Искал его и господин Цзы-вэнь.

Взгляд его несколько раз обежал двор, и остановился на одном из усадебных козлов, пасущихся у ограды.

И тут его осенило. Он быстро подскочил к козлу, наклонился и, распутав узел на своей щиколотке, привязал веревку к ноге мирно щиплющего травку животного. Сам же быстрым шагом направился вслед за скрывшейся в курятнике служанкой.

Госпожа Цзы-вэнь скучала. Склонностью к духовным поискам она не обладала, книг не читала, а ближайшее окружение не могло внести в ее жизнь хоть какое-то разнообразие. В тысячный раз она бездумно разглядывала знакомые узоры на потолке, затем, решив, что пришло время проверить умонастроения супруга, несколько раз дернула за веревку.

По прошествии некоторого времени в комнате никто не появился. Выказывая признаки нетерпения, госпожа Цзы-вэнь дернула за веревку посильнее. Результата не последовало.

– Ну, я тебе покажу, старый козел! – Воскликнула она, и принялась выбирать веревку на себя.

К ее полному возмущению господин Цзы-вэнь сопротивлялся.

Тогда, воспылавшая справедливым гневом женщина стала тянуть веревку изо всех сил. И ей это удавалось. Будучи женщиной, не слабой от природы, госпожа Цзы-вэнь, запыхавшись в неравной схватке, втащила в комнату яростно упирающегося козла.

– О, Небо! – Воскликнула бедная женщина, и выпустила веревку из внезапно ослабевших рук.

Козел стремительно бросился наутек.

Госпожа Цзы-вэнь упала лицом в подушки, и разрыдалась.

– Это наказание! – Причитала она громким голосом. – Я всю жизнь называла его «козлом» и вот, во что он превратился!

В комнату вбежала служанка, напуганная криками, доносящимися из покоев госпожи. Будучи неглупым человеком, она мгновенно оценила обстановку.

По нашему разумению, благодарность господина Цзы-вэня этой женщине за ее последующий поступок должна была выразиться в поистине королевских размерах. Как мы подозреваем, только личная заинтересованность служанки в таком исходе дела, заставила ее поступить подобным образом.

– Успокойтесь! – Сказала она хозяйке. – Своей ревностью вы глубоко оскорбили души предков вашего супруга, потому он и оборотился козлом. Возьмите себя в руки! Измените свой нрав и раскайтесь! Просите Небо вернуть вам прежний облик вашего мужа. Я уверена, что оно смилостивится, и пойдет вам навстречу.

И, как уже мог догадаться проницательный Читатель, она была совершенно права.

Служанка быстро побежала во двор, где увидела господина Цзы-вэня, с довольным видом выходящего из курятника.

Она быстренько рассказала ему все, что произошло в доме, и посоветовала скрыться на несколько дней.

Так он и сделал. А служанка порекомендовала своей госпоже семь дней поститься, и принести жертву предкам ее супруга.

Госпожа Цзы-вянь послушалась ее, и очень страдала и убивалась все эти дни.

Когда же, на восьмой день, к ней в комнату, в человеческом обличье, вошел, наконец, ее драгоценный супруг, госпожа Цзы-вэнь, со слезами на глазах, попросила у него прощения.

Разумеется, господин Цзы-вэнь простил ее. Он был очень добрым человеком.

– Вы больше недели были козлом. – Сказала ему супруга. – Наверное, вы очень страдали.

– Да!
– Ответил господин Цзы-вэнь. – Несколько раз меня пинали ногами. Все эти дни я ел траву, и у меня очень сильно болел живот.

Отныне, в тех редких случаях, когда его супруга робко позволяла себе выразить недовольство очередным увлечением мужа, господин Цзы-вэнь, отвечал ей, печально понурив голову:

– Ты, матушка, наверное, забыла…

– И госпожа Цзы-вэнь тотчас же умолкала. Она тоже была доброй женщиной.