Драгоценный образ охраняли «черные ангелы» — Боженька, Лосиха, Цыган, Баптист и Пашка Соленый. Это они вчера опрокинули Ланскую, избили Груню. Почему же бандиты на свободе? Видимо, массовые аресты накануне изъятия церковных ценностей еще больше подлили бы масла в мятежный огонь. Ничего, расплата не за горами.

Пьяный Пашка выкатил глаза на тройку бородатых в поддевках. Выправка у них явно военная. Глаза решительные и чуть насмешливые. Не то переодетые чекисты, не то члены комиссии.

Соленый локтем толкнул здоровенного Баптиста:

— Если не перекрестятся — не зевай!..

Многопудовая икона утопала в серебре, золоте, жемчугах, бриллиантах, голубой бирюзе, гранатах и топазах. Трое бородачей уставились на богатое убранство…

— Да-а, — тихо произнес, разинув рот, один из них, — чего бы не приобрел на такие драгоценности…

Как выяснилось потом на судебном процессе, это были порховские торгаши. Они приехали за старорусскими знаменитыми поросятами, услышали на базаре про «чудотворную в камнях» и зашли в собор полюбопытствовать. Будучи староверами, они, разумеется, не перекрестились…

Пашка первый накинулся с кулаками на безбожников:

— Бей нечисть!

«Черные ангелы» не оказались одинокими. Православные, во имя пречистой, тут же, кучно навалясь, повалили староверов на каменные плиты. Их били сапогами до тех пор, пока пол не окрасился кровью.

Затем полуживых незнакомцев вытащили на паперть, и опять на них посыпались удары. Особенно старался Баптист.

— Вот тебе, хапуга, вот тебе!.. — топтал он здоровенной ногой.

Ему не уступал Соленый:

— На мост! Скинем нехристей!

Алексей схватил Пашку за руку:

— Стой!

— А-а, комса! Заступничек?!

Кто-то сзади сильно ударил Алешу по уху, и он бы упал, если бы в этот миг его не подхватил Федя Лунатик. Воспитанник Воркуна помог Алеше удержаться на ногах и вывел его на свежий воздух:

— Не рыпайся, Леш, красным платком быка не успокоишь!

Чекист смирился, перевел взгляд на мост. Там над перилами взлетел бородач в окровавленной поддевке. Он упал на лед и не шелохнулся. Второй старовер, наоборот, от удара об лед очнулся, медленно поднялся на четвереньки, затем выпрямился и, пошатываясь, побежал на середину реки.

За ним вдогонку кинулся Мишка Цыган. Но красноармеец, охранявший военный склад на берегу, выстрелил в воздух и отпугнул преследователя.

Третий, русобородый торгаш, остался лежать на паперти собора: его убили еще возле святого образа богоматери.

Разгоряченный, хмельной Пашка Соленый подскочил к старосте собора и сгреб его за грудки:

— Где оружие?!

Он, видимо, посчитал, что с комиссией разделались и пришло время громить исполком.

— Ты ж, пузо, обещал! Давай!..

Его голос заглушил женский истеричный крик:

— Комиссия!

Все люди повернулись лицами к Торговой стороне. В начале Успенской улицы действительно показалась группа людей во главе с Калугиным. Маленький, в коротком пальто и высокой меховой шапке, он смело вышагивал впереди членов комиссии — Воркуна, дяди Сережи, врача Глинки, историка Рубца и председателя исполкома в кожаном реглане красного цвета.

Поняв свою ошибку, Пашка на миг оцепенел. Со всех сторон полетели возгласы удивления:

— Глядь, без штыков!

— И охраны не видать!

— Может, то не комиссия?!

Толпа на берегу расступилась, комиссия взошла на мост, но впереди людская пробка по-прежнему распирала перила. Они зловеще потрескивали. Члены комиссии остановились. Калугин шагнул и обратился к прихожанам:

— Граждане! Мы идем не изымать церковные ценности, а лишь составить опись соборного имущества…

— Не допустим! Не дозволим! — загнусавила Лосиха и подтолкнула Пашку: — Гони безбожников!

— Бей нехристей! — Соленый выскочил из толпы на мост.

Ему навстречу рванулась Люба в черном платке:

— На кого руку поднимаешь?! На доктора, который лечит нас? На учителя, который учит наших детей? На лектора, который отстоял чудотворную икону? На кого?! На старого мастера?!

— А ты кто такая?! — завопила толсторожая Лосиха и, не дожидаясь ответа, закричала:

— Христиане, постоим за пресвятую!

— Бей антихристов! — Пашка потянулся за Калугиным, но его руку перехватил Воркун.