Еще одна страница самопожертвования и славного героизма была вписана в историю борьбы итальянских патриотов. Это произошло в одной из камер тюрьмы Сан Витторе в Милане, где Эджисто Рубини бросил в лицо фашистским палачам: «Коммунист умирает, но не предает».

Его бьют палками — он молчит. Ему вырывают ногти, волосы. Затем каленым железом жгут старые раны, полученные еще во время войны в Испании. Но он по-прежнему молчит. Он испытывает адские мучения, все его тело в кровоточащих рубцах; он теряет сознание, его отливают водой. «На сегодня хватит, — говорит один из фашистских зверей, — а завтра начнем сначала».

И его, словно мешок, волокут по полу и бросают в камеру.

Двадцать дней длился мученический подвиг Рубини.

Однажды тюремщики, открыв камеру, увидели, что его тело висит на перекладинах тюремной решетки. На его вспухшем, искаженном от боли лице, казалось, было написано: «Коммунист никогда не предает — лучше смерть».

Таков был Рубини, первый командир первых миланских гапистов. Рубини родился в Молинелле 1 ноября 1906 года. С юношеских лет этот несгибаемый коммунист посвятил себя борьбе за свободу, против фашизма.

Он эмигрировал сначала во Францию, затем нашел убежище в СССР. Во время испанских событий он командовал ротой в одной из интернациональных бригад, потом снова попал во Францию, где стал одним из первых командиров французских маки. После событий 8 сентября 1943 года Рубини возвращается в Италию. Он вернулся на родину как раз в тот момент, когда борьба стала особенно жестокой и острой. Под кличкой Росси мы находим его в сентябре того же года в Милане, где он — организатор и командир первых ГАП, первых бойцов впоследствии прославившейся 3-й бригады ГАП имени Рубини.

Весть о смерти Рубини глубоко потрясла меня. Я познакомился с ним в Испании и полюбил его за добрый и прямой нрав. Я всегда восхищался его преданностью нашему делу, сознательностью и отвагой. Вместе с Рубини было арестовано еще несколько человек: многие из них были расстреляны или умерщвлены в газовых камерах концлагерей. Еще до моего приезда в Милан там существовала сильная группа гапистов под командованием Бардини и Рубини. Начальником штаба у них был Рода. Вот имена некоторых гапистов: Оресте Гиротти, Ди Лелла, Винченцо Пассарьелло, Артуро Капеттини, Эудженио Де Роза, Антонио Джентили, Вито Антонио Лафрата, Алино Дзанта, Джузеппе Дзанта, Радамес Амос, Серджо Басси, Чезаре Бескапе, Альфонсо Галази, Карло Миланези, Делио Миланези, Личинио Пиккарди, Джованни Вальтолино, Дзербини, Руджеро Брамбилла, Мендель, Бруно Клапиц, Джанни Дино, Манфреди Поццо, Анджело Джакометти, Альфонсо Куффаро, Паоло Каппеллетти, Альдо Миротти, Анджело Валагусса, Джузеппе Клеричи, Помпео Реккиа, Луиджи Сорезини, Ремо Тецци, Антонио Дзаккетти, Луиджи Дзонтини, Джулио Альбиати, Арнальдо Дзанка.

Прошло всего лишь несколько дней с тех пор, как я уехал из Турина. Там остались мои туринские товарищи по борьбе. Там я был свидетелем того, как пал смертью храбрых Ди Нанни.

Признаться, в первые дни пребывания в Милане мне было очень тяжело: казалось несправедливым то, что я еще жив и свободен в то время, как мои боевые друзья погибли или томятся в фашистских застенках. Я поклялся себе, что свою жизнь и свободу посвящу борьбе. Я должен был отомстить за погибших товарищей, и лучшим способом осуществить это было продолжать начатое ими дело.

Думая о Рубини, я вновь поклялся не отступать ни перед какими трудностями и отдать все свои силы делу освобождения народа.

2 июня в половине двенадцатого дня у меня свидание с товарищем Гини. Он вкратце объясняет мне обстановку. Затем знакомит меня с товарищем Диэго, который информирует меня о борьбе ГАП в Милане, рассказывает о проводимых операциях, об арестованных гапистах, об организации. Идем вместе с ним по одному адресу на площадь Гуарди, в радиомагазин, где встречаемся с другими товарищами. Забыв о правилах конспирации, Диэго прямо представляет им меня как командира ГАП Турина, который теперь принимает командование миланскими гапистами.

Однажды я встречаю товарища, который был вместе со мной в ссылке. Он работает с товарищем Секкья [22] . Говорю ему, что хотел бы побеседовать с Секкья, так как чувствую себя подавленным и у меня к нему множество вопросов.

В ближайший четверг я уже поджидаю Секкья на улице Нино Биксио. Он приходит с большим портфелем, на голове мягкая шляпа. Вид у него скорее занятого дельца, а не революционера. Наконец-то я могу излить свою душу. Рассказываю ему о сложившемся положении, критикую то, что, по моему мнению, мешает нашей работе. Секкья понимает меня и находит нужные слова, чтобы немного подбодрить меня. Когда я с ним прощаюсь, то чувствую себя спокойнее и увереннее.

За несколько дней до этого Диэго познакомил меня с комиссаром бригады Джузеппе Череза (Пеллегрини), который прекрасно знал обстановку, так как уже полгода работал в ГАП. Мы тщательно изучили с ним все возможности, как лучше организовать нашу работу. Я познакомился также с техником по фамилии Импидулья, сицилийцем, который вместе с женой приготавливали взрывчатку, а потом с девушкой — связной по имени Нарва, доставлявшей эту взрывчатку гапистам.

Спустя несколько дней командование прислало еще одну девушку для связи и доставки оружия. Ее звали Онорина Брамбилла (Сандра). Она тоже была очень молода, ей было не больше двадцати лет. С первого же взгляда она произвела на меня большое, неизгладимое впечатление. Я сразу почувствовал, понял, что это была очень важная в моей жизни встреча. И действительно, теперь Сандра — моя жена.