Шрифт:
– Мне нужно позвонить.
– Если разрешит дежурный дознаватель.
Влад распахнул плащ. На поясе его висела кобура. Влад положил руку на рукоять пистолета.
– А я тогда начну оказывать сопротивление при задержании, гуд? Или все-таки можно позвонить, а потом отдать вам телефон и пистолет?
Опера переглянулись.
– Ну ладно, звони.
– Зер рихтиг, геноссе! Вы сделали правильный выбор! – и Влад набрал номер друга Сергея.
– Брат, спасай! Меня задерживают. Приморский РОВД.
– Влад, ничего там не подписывай! Я направлю людей тебе в помощь! Я сейчас в Москве, но твоим вопросом займется мой товарищ. Держись, Влад.
– Данке, Камрад. Сау бул, Кардаш!
Влад отдал операм (вздохнувшим с облегчением) и телефон, и пистолет. Даже любимый финский нож в ножнах отстегнул и вручил. Даже маленький швейцарский ножик отстегнул и отдал.
В райотделе, в ответ на отказ от дачи показаний и ссылку на 51-ю статью Конституции РФ, усталый дознаватель сказал:
– Влад Владович! В нашей стране никому не позволено безнаказанно ломать челюсть вице-консулу сопредельной страны.
– Я надеюсь, что когда вы поймаете этого преступника, он получит по всей строгости российского закона.
– Я изучил ваше досье. В той мере, в которой оно открыто для милиции, конечно. Как же я не люблю связываться с конторскими…
– Я не конторский, я армейский, – оскорбился Влад. (Между Конторой и армией всегда была некоторая неприязнь. «Жандарм» – называли конторского армейцы. «Сапог» – говорили конторские об армейских.)
– Да нам по фигу. Чую, гражданин Штангер, будут от вас неприятности.
ПРЕДЧУВСТВИЯ ЕГО НЕ ОБМАНУЛИ…
Приехал депутат ЗС. Приехал депутат ГД. Приехали из Гестапо (так милиционеры величают УСБ).
Приехали из Конторы. И вся эта управленческая и силовая элита сношали мозг начальнику РОВД, дознавателю и их милицейскому начальству.
Прибыл известный питерский адвокат с ордером. Прибыли из международной комиссии по правам человека. «А не ущемлены ли эти права данным задержанием?»
Была найдена куча косяков в работе райотдела. Начинался «звездопад». С погон готовились посыпаться звезды.
Влада отпустили под подписку.
И тут все изменилось.
Трое известных в городе персон – Депутат, Артист и Певец – написали, что указанного числа в указанное время в компании с Владом они пили чай, кофе и какао, смотрели фильм «Брат-2» и слушали музыку Баха. А что там за бритоголовый мужчина с бородкой, похожий на Влада, вытворял в ресторане – им неведомо.
К охраннику и метрдотелю приехали Старший Дима, Мамонт (тот, который подрался в зоопарке с гориллой) и Ринат. Беседа была лаконичной. Дима объяснил, что хорошая зрительная память и крепкое здоровье несовместимы. Метрдотель и охранник решили, что жизнь и здоровье даются один раз и разменять их на бессмысленную прямоту неразумно.
Адвокат предоставил южанам видеоряд, на котором было двадцать бритоголовых мужчин с бородками. Южане «опознали» Влада в пяти. Влада не было ни на одной.
– Мы же все для них на одно лицо.
Дознаватель полностью встал на сторону Влада после того, как ему четырежды позвонили и пообещали «виипать», если этот «ищяк» не будет сидеть. Ну не любят милиционеры, когда всякая блатота им названивает и обещает «виипать»!
– Ну ты артист, – говорил Старший Дима Тимуру. – Прямо пародист.
В общем, закрыли дело. «Скромный гонорар» известного адвоката обошелся Владу в неслабые деньги. Годовая зарплата рабочего на заводе «Красный пенис».
Прочее же совершенно безвозмездно организовал его друг.
«Самый дорогой вечер с девушкой», – думал Влад.
Однако диаспора не желала успокаиваться. В диаспору приехали Мамонт и Фредди Крюгер. (Один веселый персонаж, который когда-то горел в танке. Он мог бы играть в фильме ужасов без грима и в жестких переговорах был незаменим.)
Речь Фредди можно было свести к одной фразе:
– Давайте не будем… А если будем – то давайте!
Мамонт перебирал пальцами четки из человеческих зубов вперемешку со смятыми макаровскими пулями и улыбался доброй улыбкой ребенка. И в диаспоре решили, что путь конфликтов и конфронтаций не приводит к позитивным результатам.
Влад очень не любил хамов.
Секты
Влад не любил сектантов.
Они казались Владу какими-то уродами.
Кришнаит-мудак, (по мнению Влада) в своей индюшачьей полубабьей одежке, с размалеванной рожей, распевающий свои идиотские «Хари-хари…» и с несчастной рожей уговаривающий купить «Бхагавад-гиту», казался ему сбежавшим из психушки. Причем «Гита» – в дебильном переводе, который читать невозможно, а не в прекрасном поэтичном переводе Семенцова.