— Амайя! — донесся до нее истошный вопль.

Тетя Энграси, Роз и Джеймс смотрели на нее, сгрудившись в дверях кондитерской. Он хотел к ней подойти, но тетя остановила его, схватив за рукав.

— Амайя, — снова окликнула она племянницу, ласковым, но решительным голосом.

Амайя стояла на коленях на полу и не сводила глаз со старого чана. Ее губы по-детски подрагивали.

— Амайя Саласар, — повторила тетя.

Она вздрогнула, как будто этот зов внезапно достиг ее слуха. Опустив руку к поясу, она достала оружие и направила его в пустоту.

— Амайя, посмотри на меня, — приказала Энграси.

Амайя продолжала смотреть в пустоту и пыталась проглотить плотные комки мякиша, дрожа так сильно, как будто она оказалась под проливным дождем без одежды.

— Амайя.

— Нет, — сначала прошептала она. — Нет! — тут же закричала она.

— Амайя, посмотри на меня, — потребовала тетя, как будто обращаясь к маленькой девочке, и она обернулась к ней, наморщив лоб. — Амайя, что происходит?

— Тетя, я не допущу, чтобы это произошло.

Она повысила голос, и ее слова прозвучали по-детски хрупко и неуверенно.

— Амайя, тут ничего не происходит.

— Происходит.

— Нет, Амайя, это произошло, когда ты была маленькой девочкой, но сейчас ты взрослая женщина.

— Нет, я не позволю ей меня съесть.

— Никто не может причинить тебе вред, Амайя.

— Я не допущу, чтобы это произошло.

— Посмотри на меня, Амайя. Это больше не произойдет никогда. Ты взрослая женщина, ты офицер полиции, и у тебя есть пистолет. Никто не причинит тебе вреда.

Упоминание оружия заставило ее посмотреть на свои руки. Казалось, она была удивлена, увидев в них пистолет. Она вдруг осознала присутствие Джеймса и Роз, которые с побледневшими и искаженными до неузнаваемости лицами смотрели на нее, стоя у двери. Она очень медленно опустила пистолет.

Всю обратную дорогу домой Джеймс держал ее за руку, не выпустив ее пальцев, даже когда они уже сидели рядом в гостиной, молча глядя друг на друга и ожидая, пока тетя и Розаура приготовят липовый чай.

Амайя слушала доносящийся с кухни шепот тети и всматривалась в напряженное лицо мужа, который улыбался, пытаясь скрыть свою тревогу, как это делают родители, стоя в больнице возле кровати раненого ребенка. Но ей было все равно. Она втайне ликовала, чувствуя себя законченной эгоисткой, потому что наряду с невероятной усталостью она ощущала внутреннее обновление, сопоставимое с библейским воскрешением.

Роз поставила чашки на низкий столик возле дивана и занялась камином. Тетя тоже вернулась в гостиную. Она села напротив Амайи и Джеймса и открыла чашки, над которыми тут же прозрачным облаком поднялся приторный запах липового чая.

Джеймс пристально смотрел на Энграси. Он кивнул головой, как будто взвесив ситуацию, и вздохнул.

— Ладно, мне кажется, что откладывать больше некуда и вам пора рассказать мне то, что я должен знать, — произнес он.

— Я не знаю, с чего начать, — ответила Энграси, плотнее укутываясь в халат.

— Начните с того, что объясните мне, что произошло сегодня ночью и что я наблюдал в кондитерской.

— То, что ты увидел сегодня ночью, является жутким проявлением посттравматического стресса.

— Посттравматического стресса? Если я не ошибаюсь, так называется паранойя, от которой страдают солдаты, вернувшиеся с фронта?

— Именно так, только от него страдают не только солдаты. Его жертвой может стать любой человек, который пережил единичный эпизод или продолжительное воздействие ситуации, угрожавшей ему насильственной смертью.

— Вы хотите сказать, что это то, что случилось с Амайей?

— Вот именно.

— Но как? Это что-то, связанное с ее работой?

— Нет, к счастью, она никогда не подвергалась такой опасности на работе…

Джеймс посмотрел на Амайю, которая слушала разговор, опустив глаза и едва заметно улыбаясь. Энграси припоминала знания, полученные ею во время учебы на факультете психологии. Сотни раз она прокручивала все это в голове, надеясь, что этот день никогда не наступит.

— Посттравматический стресс — это дремлющий убийца. Иногда он таится в латентном состоянии месяцами или даже годами после травматичного события, его породившего. Реальной ситуации, в которой человеку угрожала реальная опасность. Стресс выступает в качестве защитной системы, которая распознает угрожающие сигналы, заранее предостерегая человека, чтобы защитить его и не позволить снова подвергнуть себя опасности. К примеру, если женщину насилуют на темном шоссе в салоне автомобиля, то вполне логично, что в будущем подобные ситуации — ночь, открытое поле, салон темного автомобиля — будут вызывать у нее неприятные ощущения, ассоциирующиеся с опасностью, которой она будет стремиться избежать.