Сейчас, похоже, их отношения начали меняться. Прилагаемые им усилия, количество трезвых дней, его опрятный вид и постоянные знаки внимания, которые он ей оказывал, похоже, начали, наконец, приносить свои плоды. На протяжении долгих месяцев он ежедневно являлся в кондитерскую и каждый день просил ее о свидании. Он надеялся, что они смогут вместе пообедать или погулять, посетить службу в церкви или съездить в деловую поездку. Но до этой последней недели она всегда ему отказывала. Лишь после того, как в честь годовщины их свадьбы он подарил ей букет роз, Флора смягчилась и снова приняла его общество.

Он был готов на все, он чувствовал в себе силы выполнить любое условие, лишь бы снова получить шанс быть рядом с ней. Отказ от алкоголя стал самым важным решением в его жизни. Сначала он думал, что каждый день, который он проведет без выпивки, станет для него пыткой и жуткая реальность нависнет над ним черной тучей. Но за последние месяцы он обнаружил, что в самом решении отказаться от этой привычки скрывалась необычайная сила, и он ежедневно ею подпитывался, находя во власти над самим собой свободу и неукротимую мощь, которые он ощущал только в молодости, когда еще был тем, кем хотел быть. Подойдя к шкафу, он выбрал рубашку, которая особенно нравилась Флоре. Но, осмотрев ее со всех сторон, он решил, что она немного помялась и нуждается в утюге. Насвистывая, он сбежал по лестнице вниз.

Часы на церкви Святого Иакова показывали одиннадцать, но вокруг царили сумерки, как будто уже вечерело. Стоял один из тех мрачных зимних дней, когда заря замирала уже после первых проблесков и рассвет так и не наступал. Такие темные дни были частью ее детских воспоминаний, и она также помнила, что в детстве ей часто снились тепло и ласковые солнечные лучи. Однажды кто-то из одноклассниц подарил ей толстый цветной каталог туристических агентств. Несколько месяцев подряд она листала толстые страницы, наслаждаясь фотографиями солнечных пляжей и невозможно синего неба, в то время как улицы заполнялись клочьями тумана, наползающего на город с реки. Амайя проклинала это место, в котором рассвет наступал далеко не всегда. Иногда жителям города приходилось неделями существовать в тусклом полумраке, как будто огромный летающий джинн перенес Элисондо на далекий исландский остров с той разницей, что в отличие от жителей Заполярья им не суждено было порадоваться ночам, когда солнце не опускалось за горизонт.

В Бастане ночи были темными и зловещими. Стены домов, как и в старину, являлись теми границами безопасности, за которыми подстерегала неизвестность. Поэтому не было ничего странного в том, что всего сто лет назад девяносто процентов населения Бастана верило в существование ведьм, в присутствие зла, подкарауливающего людей в ночи, и в силу магических заговоров, позволяющих удерживать его в каких-то рамках. Жизнь в Элисондо была очень трудной для предков. Для смелых и упрямых мужчин и женщин, вопреки всякой логике вознамерившихся поселиться в этих зеленых и влажных местах. Долина обернулась к переселенцам своей самой враждебной и негостеприимной стороной, гноя их урожаи, изнуряя болезнями их детей, почти полностью выкашивая те немногие семьи, которые продолжали держаться за эти земли.

Оползни, паводки и наводнения, неурожаи, когда все, что посажено, сгнивало еще в земле, так и не показавшись наружу, коклюш и туберкулез… Но элисондцы стойко держались за клочок земли возле церкви, в излучине реки Бастан, которая то что-то им давала, то все забирала исключительно по своему усмотрению, как будто напоминая им, что эти места не предназначены для жизни людей, что эта земля в центре долины принадлежит духам гор, демонам источников, ламиям и басахауну. Тем не менее, ничто не смогло сломить волю этих мужчин и женщин, которые, так же, как и она, наверняка часто поднимали взгляд к этим серым тучам, мечтая о ясном и ласковом синем небосводе. Долина считалась землей дворян и испанских колонизаторов, которые уплывали за океан, но всегда возвращались сюда из заморских колоний, привозя с собой огромные богатства, воспевавшиеся в Maitetxu mia. Состояния они вкладывали в строительство, хвастаясь перед соседями привезенным из-за морей золотом и заполняя долину роскошными дворцами и усадьбами, монастырями, в которых они благодарили Господа за улыбнувшуюся им удачу, и средневековыми мостами через ранее непреодолимые реки.

Как Амайя и предвидела, тетя Энграси отклонила приглашение погулять, сославшись на плачевное состояние своих коленей, и предпочла остаться дома и приготовить ужин. Зато Роз и Джеймс настояли на том, чтобы осуществить задуманную экскурсию, невзирая на все протесты Амайи, пытавшейся убедить их в том, что еще до полудня хлынет дождь. Они ехали вдоль берега реки, а затем дорога вывела их на огромный луг, который тянулся до самого букового леса, окаймлявшего реку и взбиравшегося по склону горы. Когда Амайя гуляла по таким лугам, она начинала понимать людей, издалека влекомых в Элисондо идиллической и одновременно пугающей красотой этого маленького мира, затерявшегося между невысокими горами, которые поделили его на до неправдоподобия прекрасные долины и выстлали лугами, просторы и уединение которых нарушались лишь дубовыми и каштановыми лесами и крошечными деревушками. Влажный климат продлевал осень, и даже в разгар февраля, несмотря на обильные зимние снегопады, луга оставались зелеными. Тишина сказочного ландшафта нарушалась только бормотанием Бастана.

Амайя не сомневалась, что перед ней самый загадочный и волшебный лес из всех, существующих на земле. Величественные дубы, буки и каштаны покрывали склоны гор, насыщая их множеством оттенков, причудливых форм и контрастов.

Этот лес предлагал множество возможностей: свидание с древней природой, бормотание неприрученной воды между буков и елей, свежесть реки, шорох и топот убегающих при приближении человека животных и опавшие еще осенью листья, которые до сих пор шелковистым одеялом укрывали землю (местами ветер причудливо приподнял это покрывало, образовав стога, напоминающие ложе фей или сказочные тропы ламий), аромат лесных фруктов и мягкий травяной покров на лугах, сверкающий подобно удивительному изумруду, спрятанному среди лесов. Они шли по лесу, пока шум реки не указал им направление магического места, к которому они направлялись. Роз шла впереди и время от времени оборачивалась, чтобы убедиться, что ее спутниками не овладела медлительность. Что касается Джеймса, то ему это не грозило. Всю дорогу он не закрывал рот, восхищаясь красотой зимнего леса. Прежде чем начать взбираться наверх, им пришлось преодолеть местность, густо заросшую папоротниками.

— Уже близко, — объявила Роз, указывая на торчащую посреди склона скалу. — Это там.

Тропа оказалась значительно более крутой, чем они ожидали. Острые камни образовали естественную лестницу, по которой они поднимались и которая все время поворачивала, подобно змее спиралью обвивая гору. С каждым витком густые заросли боярышника и дрока все ближе подступали к тропинке, затрудняя их восхождение. Последний поворот, и они очутились на ровной площадке, поросшей редкой травой и желтым мхом.