Мне пятнадцать лет, я не могу ничего сделать, но я могу надеяться. Иногда после обеда я лежу на кровати и мечтаю, что мой муж, принц Эдуард, не убит, но бежал с поля битвы и вот-вот придет за мной — влезет в окно и будет смеяться над моим изумленным лицом; и скажет мне, что у него есть замечательный план: армия готова свергнуть Эдуарда, а я стану королевой Англии, как и желал отец. Иногда я воображаю себе, что о его смерти мне сообщили по ошибке, что мой отец тоже жив, и они вдвоем собрали армию у нас на Севере и идут, чтобы спасти меня; мой отец сидит высоко в седле на Миднайте, его глаза сияют из-под забрала.

А иногда я делаю вид, что ничего не произошло; просыпаясь утром, я держу глаза закрытыми, и не вижу ни маленькой спальни, ни фрейлины, что спит рядом со мной. Я могу делать вид, что мы с Иззи дома в Кале, и что скоро вернется отец и скажет: он победил злую королеву и спящего короля, и теперь мы должны ехать с ним в Англию, чтобы стать первыми дамами и выйти замуж за принцев-Йорков.

Да, я девушка, которая не может ничего сделать, но может надеяться. Мое сердце трепещет при треске поленьев в очаге. Я раскрываю ставни и смотрю на белые облака ранним утром, вдыхаю морозный воздух и понимаю, что скоро пойдет снег. Я не могу поверить, что моя жизнь кончена, что я сделала свою самую большую ставку и проиграла. Моя мать может сколько угодно стоять на коленях в Болье, моя свекровь может дни напролет молиться за душу сына, но мне всего пятнадцать, и я каждый день верю, что сегодня что-то изменится. Возможно, именно сегодня мне улыбнется удача. Конечно, я не могу остаться здесь навсегда без имени и состояния.

На обратном пути из часовни я замечаю, что оставила мой молитвенник на полу, где я стояла на коленях. Я предупреждаю фрейлин и возвращаюсь. Это ошибка, в дверях я сталкиваюсь с королем, он идет мне навстречу об руку со своим лучшим другом Уильямом Гастингсом, за ними следует его брат Ричард в сопровождении друзей и прихлебателей.

Я поступаю, как мне приказывали: сжимаюсь, опускаюсь на пол, смотрю вниз. Я делаю все, чтобы продемонстрировать мое раскаяние и потерю достоинства у ног короля, который с помпой проходит здесь только потому, что убил моего отца и мужа на поле битвы и моего свекра с помощью предательства. Он проходит мимо меня с приятной улыбкой:

— Добрый день, леди Энн.

— Вдовствующая принцесса, — шепчу я камышу под моими коленями, но так, чтобы никто не услышал.

Я держу голову опущенной, пока многочисленные пары нарядных башмаков из тисненой кожи проходят мимо меня, а затем встаю. Ричард, девятнадцатилетний брат короля, не ушел. Он прислонился к каменной арке дверного проема и улыбается мне так, словно наконец вспомнил, что когда-то мы были друзьями, что он был подопечным моего отца и каждый день становился на колени, чтобы принять поцелуй моей матери, словно родной сын.

— Анна, — говорит он просто.

— Ричард, — отвечаю я, не добавляя титула, хотя он герцог королевской крови, а я девушка без имени.

— Я буду краток, — говорит он, оглядываясь в сторону коридора, где его брат с друзьями обсуждают охоту и новую собаку, которую кто-то привез из Эно. — Если ты счастлива, живя с сестрой, которая присвоила твое наследство и держит в тюрьме твою мать, то я больше не скажу ни слова.

— Я не счастлива, — быстро отвечаю я.

— Если ты считаешь их своими тюремщиками, я мог бы спасти тебя от них.

— Я считаю их своими тюремщиками и врагами, я ненавижу их обоих.

— Ненавидишь свою сестру?

— Да, даже больше, чем его.

Он кивает, словно это признание его нисколько не шокирует, но является совершенно естественным.

— Ты можешь выходить из своей комнаты?

— Почти каждый день после обеда я бываю в маленьком саду.

— Одна?

— У меня нет друзей.

— Тогда приходи после обеда к тисовой беседке. Я буду ждать.

Не сказав больше ни слова, он быстро идет вслед своему брату. Я возвращаюсь в покои сестры.

Во второй половине дня мы с сестрой и ее дамами готовимся к маскараду, они рассматривают наряды из гардеробных комнат. Для меня ничего не принесли, так что я в примерке не участвую. Увлеченные платьями, они забывают обо мне, и я использую свою возможность проскользнуть вниз по извилистой каменной лестнице, которая ведет прямо в сад, а оттуда к тисовой беседке.

Я вижу его невысокую фигуру на каменной скамье с собакой, сидящей у ног. Собака поворачивает голову и настораживает уши на шорох моих шагов по гравию дорожки. Увидев меня, Ричард поднимается на ноги.

— Кто-нибудь знает, что ты здесь?

Я чувствую, как громко стучит мои сердце в ответ на этот вопрос заговорщика.

— Нет.

Он улыбается.

— Сколько времени у тебя есть?

— Может быть, час.

Он тянет меня в тень беседки, где темно и холодно, но толстые, поросшие мхом ветви скрывают нас от чужих взглядов. Чтобы увидеть нас, надо вплотную подойти к посаженным по кругу деревьям и заглянуть внутрь. Здесь мы словно спрятаны в маленькой зеленой комнате. Я плотнее запахиваю плащ, сажусь на каменную скамью и с надеждой смотрю на него.