Логофет дрома был предуведомлен о кознях против него и ни за что не хотел отпускать от себя сына. Нашёлся предсказатель, который указал на зловещие приметы, предвещавшие якобы близкий конец его, Варды. Одна из таких примет и есть та самая присланная сестрой накидка, оказавшаяся недостаточно длинной. Слишком короткое платье и говорило о неминуемой смерти Логофета дрома, а куропатки означали измену.

Об этих предсказаниях доложили императору. Тот, уже настроенный против дяди, высмеял их и повеление своё отослать Антигона с места боевых действий не отменил. Тогда Варда в отчаянии придумывает сон. Но лучше бы он этого не делал, так как Михаил Третий, после того как Логофет дрома его рассказал, с бранью набросился на дядю и выгнал из своей палатки.

— Сучий сын! — кричал василевс. — Это я, по его мнению, притеснитель!..

Антигон сразу же был отослан в столицу Византии, оттуда он отправился во главе охранной стражи в Рим.

А выдуманный сон заключался в следующем: будто входит Варда с императором в Святую Софию впереди торжественной процессии и вдруг в абсиде храма замечает святого Петра, сидящего на троне в окружении ангелов, а у ног его патриарх Игнатий, требующий правосудия против своих притеснителей. И апостол, подав меч одному из ангелов, одетому в золотые одежды, велит императору стать подле себя по правую руку, кесарю по левую и приказывает поразить последнего, то есть Варду.

Но Михаил Третий истолковал этот сон иначе, поэтому с криком прогнал дядю. Самое удивительное заключалось в том, что придуманный Вардой сон оказался пророческим!

Василий и Самватий после отъезда Антигона решили не тянуть с расправой над Логофетом дрома. В один из дней Македонянин зашёл в палатку к Михаилу, который мучился головной болью с похмелья. Начав прикладывать к вискам василевса смоченный в холодной воде кусок льняной материи, Василий уговорил его выйти наружу. Свежий воздух взбодрил императора. Македонянин приказал принести вина. Они с Михаилом выпили, и тогда Василий, показывая на палатку Варды, стоявшую на холме, осторожно заметил:

— Я говорил тебе, присночтимый, что дерзость Варды не имеет границ. Обрати внимание на его палатку, которую он расположил выше твоей...

— А ведь и верно! — присмотревшись, воскликнул император.

К этому времени начали подходить к палатке василевса сообщники Василия, среди которых находился и зять Варды.

Послали за кесарем, чтобы потребовать от него объяснения. Увидев необычно большое сборище возле палатки императора, Варда подумал: «А не собираются ли меня убить?!» Но веря в свою счастливую звезду, что у врагов не хватит смелости убить его, и желая подчеркнуть, что он не боится их, Варда надел великолепные одежды и верхом в сопровождении свиты отправился на аудиенцию.

Василий выступил кесарю навстречу. В качестве главного камергера он должен был принять первого министра и ввести его за руку к василевсу.

Войдя в палатку, Варда встал рядом с Михаилом. Василевс повернул к нему измученное похмельем лицо и спросил:

— Почему ты хочешь подчеркнуть, что значишь в государстве больше, чем я?

— А чем я хочу подчеркнуть, позволь спросить, присночтимый?

— Ты уже спросил! Без позволения... Но запомни: спрашивать буду я, а ты отвечай!..

Михаил увидел, как подались вперёд Василий и Самватий, сразу положившие кулаки на рукояти мечей, и понял, что смерть Варды близка.

— Почему ты поставил свою палатку на холме выше моей? — снова повёл допрос василевс.

— Присночтимый, я поставил её, когда твоей ещё здесь не было. Когда ты находился далеко от театра боевых действий.

— Хочешь сказать, что воюешь только ты один... — Михаил нарочно провоцировал Варду.

— Нет, нет! Я не хотел этого сказать... Это не так!

Тогда движением глаз император дал знак Василию, что минута расправы над заносчивым министром наступила. Македонянин едва заметно кивнул Самватию. Тот вышел из палатки и совершил крестное знамение. Этим он заранее предуведомил убийц. Те сразу перебили свиту Варды и ворвались в палатку. Кесарь понял всё и, чувствуя, что погиб, бросился к ногам Михаила, моля его о спасении. Но Василий обнажил меч; по этому знаку заговорщики бросились на несчастного кесаря. Убийцы остервенели до того, что не могли оторваться от трупа, покрытого кровью, так что впоследствии едва могли собрать несколько бесформенных кусков, которые были похоронены в том самом Гастрийском монастыре, откуда была прислана расшитая золотыми куропатками накидка...

Летописцы, пристрастные к Македонской династии, сделали всё, чтобы оправдать Василия в убийстве Варды, и приложили все старания, чтобы показать, что он не играл никакой роли в этом событии. Но правда совершенно не соответствует этому.

По официальной версии, очевидно придуманной, чтобы простить это гнусное убийство, выходило, будто заговорщики после долгих колебаний вынуждены были это сделать, чтобы спасти императора, жизни которого грозила опасность. Но это не могло обмануть никого. Разумеется, патриарху Фотию ничего не оставалось, как поздравить императора с избавлением от столь якобы очевидной угрозы его жизни, но народ, более правдивый и любивший Варду, кричал василевсу по дороге, когда тот ехал назад: