– Что за вопрос! Он может делать все, что хочет. Ну почти все. Как тебе известно, он даже сам назначает французских епископов, не уступая этого права папе римскому.

Когда кортеж прошел, старшая родственница Амели решила показать девушке дворец и его окрестности.

– Вон там северное крыло, где у тебя будет своя комната. В том случае, конечно, если дофина сделает тебя своей фрейлиной. Тогда мы и сходим туда.

Мадам Сен-Лобер видела, что, невзирая на аристократическое происхождение, Амели имела крайне скудное представление о королевском дворе, и начала опасаться, не совершила ли ошибку, пригласив девушку в Версаль. Однако в окружении короля были люди куда менее знатные и менее воспитанные, чем Амели, но они сумели преуспеть. Поэтому мадам Сен-Лобер принялась за дело: рассказала о наиболее заметных обитателях Версаля, об их взаимоотношениях и месте в иерархии двора.

Этих обитателей было такое множество и отношения между ними были столь запутанными, что вскоре у Амели закружилась голова. У короля были дети от покойной королевы и дети от любовниц. Затем были дети других ветвей королевской семьи, рожденные как в браке, так и вне его. И конечно же, было еще множество потомков от более древних ветвей королевского рода, насчитывающих сотни лет. Обычно отпрыски королевских любовниц получали в супруги наследников самых знатных семейств, вплоть до принцев крови.

– Не переживай, – сказала ей мадам Сен-Лобер, – скоро ты разберешься во всем, главное, слушай внимательно.

Когда дело дошло до иерархии, сначала нужно было уяснить главный принцип.

– Принцы крови ближе всего к королю по своему рангу, и поэтому довольно легко понять, кто над кем стоит. Но ранг и власть – совсем не одно и то же. Старший сын короля и брат короля находятся на вершине иерархической лестницы, только в правительстве не играют никакой роли. Людовик не позволяет им даже присутствовать на совещаниях.

– Но почему?

– Потому что хочет удержать всю власть в своих руках. Вероятно, король стремится лишить возможного соперника любых шансов.

– Об этом я и не подумала.

– Если кто-то ищет королевской милости, то сначала нужно обращаться к любовнице. Считается, что любовница имеет больше влияния на короля, чем жена.

– А каково тогда место его бывших любовниц, например мадам Монтеспан? Она еще имеет какой-то вес при дворе?

– Король навещает ее каждый день. Он к ней очень хорошо относится. Но с ней был связан один очень большой скандал, как ты знаешь… Хотя нет, ты была тогда слишком юна. В общем, ходят слухи, будто она пыталась отравить другую фаворитку. Никаких доказательств нет. Уверена, что это неправда. Однако с тех пор над ней нависла некая тень.

– Мне кажется, я попала в опасный лабиринт.

– Это королевский двор. Он не может быть иным.

Возвращаясь из дворца, Амели никак не могла справиться с дурными предчувствиями.

На следующее утро они вновь прибыли в Версаль, чтобы предстать перед дофиной. Амели уже знала о ней все необходимое.

– К первым красавицам двора она не относится, – сказала ей мадам Сен-Лобер, – тем не менее чем-то умеет угодить дофину. У них трое детей. Но последние роды, случившиеся в этом году, оказались тяжелыми и подорвали ее здоровье.

Апартаменты дофина были просторными, светлыми и полными воздуха. Но его жену они нашли совсем не там.

Несмотря на утренний час, в маленькой задней комнате царила темнота, так как окна были плотно занавешены. Их впустила служанка-итальянка. Жене крупного и добродушного принца, которого Амели видела вчера, нездоровилось. Амели помнила, что дофине около двадцати пяти лет, но болезненного вида женщина, принявшая их, выглядела гораздо старше. Она полулежала в мягком кресле и, подозвав Амели, велела сесть на низкий позолоченный табурет. Ее речь и движения были безжизненными.

Только оказавшись в непосредственной близости от первой дамы Франции, Амели поняла, что жена дофина уродлива. И не просто уродлива, а прямо-таки отвратительна: у нее была угреватая кожа, бледные, как у старухи, губы, гнилые зубы и неестественно красные кисти рук. Но хуже всего был длинный нос.

Внешность несчастной дофины была настолько неприглядна, что Амели сумела сохранить вежливое выражение лица лишь потому, что ее заранее предупредили.

Сначала дофина предложила ей кусок пирога. Поскольку отказ стал бы вопиющим нарушением этикета, Амели через силу съела угощение. Принцесса тем временем разглядывала ее.

Мадам Сен-Лобер предупреждала племянницу, что, несмотря на физическое безобразие, дофина очень аккуратна во время еды и терпеть не может женщин, которые не умеют вести себя за столом. К счастью, манеры Амели были безупречны.

Дофину, должно быть, удовлетворило то, как Амели справилась с первым испытанием, поскольку не уронила ни крошки и не пролила чай.

Умеет ли она читать и писать? Хороший ли у нее почерк? Та же итальянка принесла перо, чернила и бумагу, и Амели приказали записать несколько строк любого стихотворения.