– Это часть холма, на котором стояла Лютеция римлян, – напомнил Марк Фрэнку. – Если ты еще не видел древней римской арены, то она будет слева.

Они шагали не спеша – Марк и Мари рука об руку, Фрэнк и Клэр чуть впереди.

– Из них вышла бы прекрасная пара, тебе не кажется? – негромко поинтересовался у сестры Марк.

– Я немного переживала из-за него. Но не думаю, что они испытывают друг к другу какие-то чувства.

– Я бы так не сказал. – Марк глянул на нее. – Она точно в него влюблена. Я видел это в Фонтенбло.

– Правда? Когда она упоминала об их встрече на Монмартре, то сказала, что они едва обменялись парой слов.

– А что, если и он серьезно интересуется ею? Что, если он захочет жениться на ней?

– Жениться и увезти в Америку? Француженку в Америку?

– Во-первых, Клэр наполовину англичанка. А во-вторых, разве ты сама не поехала бы, если бы в молодости тебе представился такой шанс?

Мари не ответила. Она хмурилась. В мыслях царило смятение. Неужели Марк прав? Не потому ли Фрэнк вдруг отдалился от нее? Ведь это значит, что между ним и Клэр более близкие отношения, чем она думала. Дочь обманывает ее. Когда они пришли к руинам старой арены, Мари все еще была захвачена этими вопросами.

– О том, что в Париже имелся амфитеатр, было известно всегда, но никто не мог точно указать его местонахождение вплоть до шестидесятых годов прошлого века, – рассказывал Марк Фрэнку. – Тогда в этом районе начали строить омнибусный парк и обнаружили эти руины. Раскопки еще ведутся, но уже сейчас видно, что арена представляла собой круг с полусферой каменных сидений вдоль одной стороны. То есть здесь могли также ставить пьесы.

– Какое внушительное сооружение, – заметил Фрэнк.

– Предположительно, амфитеатр вмещал от пятнадцати до двадцати тысяч зрителей, то есть размер примерно соответствует нуждам значительного римского города.

Клэр смотрела на открытое пространство в центре. Оно было серым и пыльным. Над ним нависала унылая стена многоквартирного дома.

– Это место навевает какую-то грусть, – сказала она. – На арене проходили бои гладиаторов? Тут убивали людей?

– Конечно, – ответил ей дядя. – Это же была Римская империя. Наши классические традиции великолепны, но мягкостью нравов они никогда не отличались.

Фрэнк вышел в центр большого круга и стал задумчиво осматриваться. Клэр последовала за ним, встала рядом и взяла его под руку. Это был всего лишь дружеский жест.

Мари задержалась возле одного из проходов на арену, который начинался в туннеле под лестницей. Она предположила, что этим путем выходили гладиаторы и жертвы, и попыталась представить, что они чувствовали в этот момент. Потом она обратила внимание на Фрэнка и Клэр. Американец смотрел в другую сторону, а взгляд Клэр был направлен прямо на мать. Даже на расстоянии отчетливо был виден торжествующий блеск в ее глазах. Ты его хотела, словно говорила она матери, но я забрала его у тебя, и теперь он мой.

Потом дочь отвернулась.

Мари и сама уже давно не заглядывала в Ботанический сад и почти забыла, какое замечательное это место.

– История этого сада началась во времена «Трех мушкетеров». – Марк неукоснительно исполнял роль гида. – Королевские лекари основали здесь сад целебных растений. Потом король-солнце привел сюда команду лучших в мире ботаников, и они расширили посадки. А теперь…

Небо было чистым. Солнце стояло еще довольно высоко, и пусть оно уже не так сильно припекало, как в Фонтенбло две недели назад, о приближающейся осени предупреждали лишь первые желтые тона в листве некоторых деревьев. Две пары прошлись по длинным аллеям, восхитились высокими ливанскими кедрами, привезенными из лондонских садов Кью, и посетили маленький королевский зверинец, переехавший сюда из Версаля после революции. Потом зашли в очаровательную мексиканскую оранжерею. Марк и молодежь получали от прогулки массу удовольствия. Мари улыбалась.

Но она едва замечала то, что они осматривали.

Конечно, думала она, с ее стороны это было бесконечной глупостью. Чем была ее внезапная страсть к молодому Фрэнку – попыткой ухватить возможность, которой ей не дал его отец? Да. Или пробудить в себе чувства, на которые уже не считала себя способной? И снова да. Мари не знала, естественны ли эти стремления, но осознание их бессмысленности уже пришло.

Свое от жизни она получила. Ей очень повезло: Джеймс Фокс оказался хорошим мужем. Теперь настала очередь дочери любить. Может, и Клэр повезет, а может, и нет. Это решит судьба. Но в любом случае молодой Фрэнк принадлежит Клэр. «А я рискую выставить себя на посмешище», – строго сказала себе Мари.

Она повернула лицо к солнцу. Оно было приятно теплым, но в то же время ярким. А значит, подчеркивало, высвечивало каждую морщинку на ее коже. Ах, как резок солнечный свет, как жесток.

И Мари захлестнуло безутешное отчаяние. Жизнь прошла мимо. И задолго до того, как она смирилась с этим, хотя теперь она наконец смирилась, судьба и это жестокое солнце приговорили ее к изгнанию. Она изгнана в голую пустыню, в осенний холод и пустоту.

Вся компания вошла в лабиринт на небольшом возвышении. Петляющая тропа и подстриженный кустарник показались Мари тюрьмой.