Unknown
Шрифт:
Тизенгаузен и его соратники в комиссии добивались двух целей: всяческой затяжки обсуждения законопроектов и их максимального «улучшения» (в интересах капиталистов). И в том и в другом они преуспели вполне. В феврале 1910 г. Тизенгаузену удалось добиться главного требования буржуазии — принятия поправки, отвергавшей лечение рабочих за счет предпринимателей. В декабре того же года комиссия, наконец, закончила свою работу, а в апреле 1911 г. страховые законопроекты попали на повестку дня Думы.
Но этого мало. В своем докладе на пленуме Думы Тизенгаузен, выражая мнение буржуазии, открыто встал на защиту полицейской стороны законопроектов, одобрил все поправки, принятые в совещании Остроградского, причем (и это главное) по тем же мотивам, по которым на них настаивало Министерство внутренних дел. То, что в 1905 г. буржуазия объявила своим основным расхождением с правительством в рабочем вопросе, теперь она полностью одобрила. «К сожалению,— говорил Тизенгаузен,— практика Запада не дает нам право надеяться на идиллии, и такое чисто техническое учреждение (страховые присутствия.— А. А.), как его проектировало Министерство (торговли и промышленности.— А. А.), могло бы оказаться не обладающим ни достаточной осведомленностью, ни полнотой власти». Второй и окончательный проект устраняет этот недостаток. «Нельзя утверждать, что намеченная реформа... у нас протечет как нечто мирное, как явление чисто экономического характера». «Приходится признать, что предлагаемая нам конструкция органов высшего надзора находит достаточно оправдания в особенностях нашего строя, нашей действительности и нашего быта» [241].
Взгляды октябристов и правых, разумеется, совпали с точкой зрения председателя рабочей комиссии. Иной была позиция кадетов. Они выступили против поправок рабочей комиссий и требовали восстановления ряда ста^ тей правительственных законопроектов, особенно статей о лечений рабочих за счет предпринимателей^ Они подвергли также критике и «полицейские новеллы» Министерства внутренних дел. Одновременно кадеты отвергли «бес-
предельные» поправки социал-демократической фракций, направленные на расширение сферы применения страховых законов.
Поведение кадетов определялось страхом перед революцией. Привычку «не обманешь — не продашь», убеждал кадет Щепкин октябристов, «следовало бы давно бросить...» Он призвал Думу решить рабочий вопрос «по государственному», т. е. заменить узкоклассовый подход общеклассовым. В противном случае, говорил кадетский оратор, «вы... заставите идти трудящихся на катаклизмы», и следовательно, «собственные интересы командующего класса... диктуют необходимость заняться положением трудящихся в этой области». «Представьте себе,—пояснял он свою мысль,— что трудящиеся массы вдруг придут к заключению, что им не следует идти за командующим классом..., веДь это небольшая кучка по отношению ко всему 150 000 000-ному народу». Надо уметь «пойти на некоторые жертвы». «И если вы этого minimum’a не дадите сейчас, то вам придется дать значительно больше в будущем». Страховые законопроекты, закончил Щепкин, страдают «цинизмом и близорукостью» и ведут к «непоправимым последствиям» [242].
Трудовики хотя и проявили свою обычную непоследовательность, но в целом заняли революционно-демократическую позицию. Одним из их требований было распространение страхования на сельскохозяйственных рабочих. Крестьянин-трудовик Петров 3-й заявил, что страхование должно осуществляться государством за счет прогрессивного налога с капиталистов. В оглашенном им заявлении трудовой группы говорилось, что «законопроекты не отвечают самым основным условиям, которым должно удовлетворять обязательное страхование рабочих...» [243].
Социал-демократическая фракция использовала страховые законопроекты для разоблачения антирабочей по литики думского большинства, включая и кадетов. Критика законопроектов носила принципиальный характер. Для фракции, сразу же заявил Покровский, «важны не практические результаты, не осуществление данных законов правительством, для нас в данную минуту важно принципиальное сужденйе по Данному вопросу». Фракцйй пользуется настоящим случаем, чтобы «высказать принципиальное суждение рабочего класса по данному вопросу и высказать нашу социалистическую точку зрения» [244].
Показывая ублюдочность страховых законопроектов, объявив их «простым обманом» рабочих, Покровский изложил основные пункты программы социал-демократии по государственному страхованию: распространение страхования на все виды наемного труда, введение страхования по старости и инвалидности, безработице, беременности, страхование вдов и сирот, единая страховая организация, территориальный тип больничных касс, а не производственный, делавший хозяином кассы предпринимателя, полное самоуправление касс, увеличение пенсий до размеров заработка и др. Закончил он свою речь следующими словами: «Мы прямо горячие, убежденные и последовательные противники этих законопроектов и будем голосовать против них... в той надежде, что рабочий класс в самом ближайшем времени соберет свои силы и завоюет себе условия для свободной классовой борьбы, а тогда все вопросы социального законодательства могут быть, должны и будут поставлены на надлежащую здоровую почву» [245].
Однако под «условиями свободной классовой борьбы» имелось в виду не завоевание республики, а пресловутая «свобода коалиций». «...Право коалиций..,— заявил А. Я. Предкальн,— в данный момент является первейшей и существеннейшей необходимостью в законодательной области по отношению к рабочему классу и только после осуществления этого права можно говорить об улучшении положения рабочего класса путем социальных реформ... Следовательно, если нам в настоящее время задают вопрос, как мы относимся к задачам рабочего законодательства в России, то мы отвечаем: мы требуем прежде всего законодательного осуществления прав коалиций для рабочих» [246].