– Неподалеку от Блуа. Ты хорошо поспала.

– Где Бо? – с тревогой спросила она.

– Ты имеешь в виду мистера Диабло? На дворе. – Том указал пальцем на конюшню. – Мы приехали поздно ночью, ты спала, и мне было жалко тебя будить. Он в третьем стойле налево. С ним все в порядке. Вчера, когда мы приехали, немного поерепенился, но сейчас молодцом.

Она моргнула, представив, как Бо тянется к сену.

– Можешь записать расходы за постой сегодня на меня. Но мне пора возвращаться в Кале, мисс Сара. Боюсь, здесь нам придется расстаться.

Сара пыталась собраться с мыслями. Том протянул ей два круассана, которые выпросил у хозяина lairage. Он развернул небольшую карту, на которой отметил ее маршрут.

– Это в шестидесяти-семидесяти милях отсюда на юго-запад. – Он указал на красную линию. – Я бы тебя подвез, но не могу терять еще четыре часа. Прекрасная погода для прогулки верхом. И дороги тихие. Думаю, проблем не будет. Скачи себе не спеша, да?

Вдруг Сара почувствовала волнение – конец пути был так близок! Увидела название на карте. На карте Франции до цели оставалось несколько сантиметров.

– Здесь еще одна lairage. – Он обвел название деревни шариковой ручкой. – Вот номер телефона, на всякий пожарный. Я им уже позвонил, и они тебя ждут. Вечером тебя там покормят, но на всякий случай я бы прихватил что-нибудь из еды. И не забудь, они ждут лошадь по кличке…

– Диабло Блу.

– Все будет в порядке? – Лицо у Тома было серьезное, он тревожился.

– Конечно.

Сара была в этом уверена. Канал-то она пересекла. Она путешествовала с лучшей лошадью во Франции и с благословением Пап'a.

– Вот мой номер. Пожалуйста, позвони мне, если возникнут проблемы. И черт, позвони мне, когда доберешься. – Он свернул карту и передал ей. – Просто позвони. Мне будет приятно знать, что у тебя все хорошо.

Она кивнула и положила карту поглубже в карман.

– И ни с кем не разговаривай. В особенности с такими, как я. Опусти голову и скачи, пока туда не доберешься.

Она снова кивнула и улыбнулась.

– Евро, которые мы обменяли, у тебя?

Она полезла в рюкзак и нащупала конверт.

– Помоги мне, Боженька. – Том вздохнул. – Ты самый странный попутный пассажир, которого я встречал. Желаю тебе удачи, тебе и твоей лошади. – Он замешкался, словно не был уверен, что поступает правильно.

– Том, все будет хорошо, – бодро сказала Сара.

Ей не хотелось расставаться – с ним она чувствовала себя в безопасности. Когда Том рядом, с ней и Бо не могло случиться ничего плохого. На миг она почувствовала острую зависть к его падчерице, чьи проблемы он считал своими, потом добавила:

– Спасибо за все.

– Да ладно!

Том шагнул вперед и протянул здоровую руку. Она пожала ее, смутившись. Они оба улыбнулись, будто им в голову пришла одна и та же мысль.

– Ты была отличным компаньоном, маленькая Сара. – Он подождал, пока она не сядет в седло, потом пошел к своему грузовику. – Похоже, твой старик – хороший человек! – прокричал он, обернувшись. – Бьюсь об заклад, он обрадуется, когда узнает, что ты добралась туда.

Поля во Франции были шире, чем по дороге в Дувр. Они простирались до самого горизонта, ничем не огражденные. А земля была похожа на английскую: жирная, липкая, коричневая, еще не засеянная, в комьях, будто покрытое рябью море. Отдохнувший Бо бодро ступал по зеленым обочинам, навострив уши. Он был явно рад, что оказался на твердой земле. У лошадей его породы зимняя шерсть ненамного гуще летней. Должно быть, Том расчесал Бо щеткой, пока Сара спала, и он выглядел безупречно. Они находились в чужой стране, но не совсем: это была земля из рассказов Пап'a, где говорили на языке, который она слышала с детства. Сара читала надписи на рекламных щитах и дорожные указатели, и ей казалось, что страна разговаривает с ней. Словно знает, что девочка понимает ее язык.

Сара проезжала через тихие деревушки с аккуратными рядами домиков из серого камня, похожих друг на друга и различающихся только цветами в ящиках на подоконниках и яркими красками ставень. Мимо прошел мужчина с двумя багетами и газетой под мышкой. Он кивнул ей с таким видом, будто нет ничего удивительного, что девочка едет верхом.

– Bonjour [48] , – сказал он.

– Bonjour, – с радостью ответила она.

Это было первое французское слово, которое она произнесла во Франции. Она остановилась у поилки для животных на площади. Бо жадно пил воду, и его уши смешно ходили взад-вперед. Она спешилась и отдохнула с полчаса. Умыла лицо холодной водой, съела круассаны. Подошла женщина с двумя маленькими серьезными детьми, Сара разрешила им погладить лошадь. Женщина сказала, что Бо очень красивый, и Сара сказала ей по-французски, что французские сели отличаются красотой. Она росла, слыша, как Пап'a говорил по-французски, но звучание французской речи из собственных уст смутило ее.

– А-а, – поняла женщина, – comme le Cadre Noir [49] .

Сару поразила непринужденность, с какой та произнесла это название, как если бы речь шла о местном спортивном центре или жилом микрорайоне.

Она снова села в седло, и они доехали до указателя на Тур. Покинули деревню, миновали ветряную мельницу, пересекли мост и через несколько минут снова оказались среди полей. Они проезжали под эстакадами, через огромное поле с турбинами. Те вращались с глухим стуком, похожим на стук ее собственного сердца. С каждой милей на душе у Сары становилось все легче, и она запела детскую песенку, которую пел ей Пап'a, когда она была маленькой. Она сдвинула шарф с лица, чувствуя, как ее охватывает все большее волнение: «Ah, ah, Monsieur Chocolat! Oh, oh, Monsieur Cacao…» [50] Ее голос звенел над пустыми, покрытыми изморозью полями. Бо закусил удила и тряс головой, прося разрешения прибавить скорость. Ей не терпелось скорее добраться до цели, и, зная, что остаются считаные часы, она сжала ноги, ощущая холодный ветер и заражаясь его энергией. Чувства обострились, она впитывала новый ландшафт каждой клеткой своего тела. Остались только она и ее лошадь, невидимые и свободные. Подобное чувство свободы тысячи лет испытывали все путешествующие верхом.