Шрифт:
Когда представители думских и общественных кругов незадолго перед революцией обратились к Алексееву во время его пребывания в Севастополе за советом по поводу переворота, тот высказался категорически против, мотивируя это тем, что подобный переворот во время войны представляет собой смертельную угрозу армии, которая «и так не слишком прочно держится» 2И.
В действительности, как свидетельствовал несколько позже тот же Лемке, в позиции Алексеева, как и в других случаях, отражался все тот же необъяснимый паралич воли, поразительный разрыв между пониманием и действием, неспособность взять на себя подлинную ответственность за государственные дела. Так, в беседе Лемке с Алексеевым и Пустовойтенко в марте 1916 г. последние, излагая свою точку зрения на положение вещей и их дальнейший ход, говорили, по сути дела, лишь о покорности судьбе. «Вот вижу, знаю, что война кончится нашим поражением», говорил Алексеев, но все же «я вот счастлив, что верю, глубоко верю в бога... Страна должна испытать всю горечь своего падения и подняться из него рукой божьей помощи...».
«Армия наша, — продолжал он развивать свою мысль, — наша фотография... С такой армией в ее целом можно только погибать... Россия кончит крахом, оглянется, встанет на все свои четыре медвежьи лапы и пойдет ломать... Вот тогда мы... поймем, какого зверя держали в клетке. Все полетит, все будет разрушено, все самое дорогое и ценное признается вздором и тряпками».
Так Алексеев, как и правые, и либералы, представлял себе будущую революцию. На вопрос Лемке, не принять ли теперь в ожидании такой перспективы меры к спасению того, что можно спасти, «к меньшему краху», последовал ответ: «Мы бессильны... никакими мерами этого нам не достигнуть. Будущее страшно, а мы должны сидеть сложа руки и только ждать, когда все начнет валиться». Пустовойтенко ближайшее будущее также находил «самым безотрадным», а на вопрос, где же выход, ответил: «Выход? По-моему, куропаткинское терпение» 29.
Оппозиция Алексеева была самой верноподданнической. Тем не менее это была оппозиция30, и, что существенно, она не замыкалась только на нем — ни в ставке, ни тем более в армии.
Деникин весьма определенно утверждал, что борьба «Прогрессивного блока» с правительством находила, «несомненно, сочувствие у Алексеева и командного состава». Речи Шульгина и Милюкова 1 ноября в Думе, свидетельствовал он, «читались и резко обсуждались в офицерских собраниях». Один «видный социалист (?) и деятель городского союза» говорил автору, что, побывав в армии в 1916 г., он был поражен, «с какой свободой всюду, в воинских частях, в офицерских собраниях, в присутствии командиров, в штабах и т. д., говорят о негодности правительства, о придворной грязи»31.
Шавельский как очень характерный приводит следующий эпизод. 1 мая 1916 г. командир 26-го корпуса Гернгросс на торжественном обеде под хохот офицеров трех дивизий громогласно заявил, что он согласен отсидеть 6 месяцев в Петропавловской крепости за удовольствие «выдрать Распутина» 32. Тот же автор свидетельствует, что, когда весть об убийстве Распутина дошла в Могилев, «и высшие и низшие чины бросились поздравлять друг друга, целуясь, как в день пасхи. И это происходило в ставке государя по случаю убийства его «собинного» друга! Когда и где было что-либо подобное? 33 Волконский еще в сентябре 1915 г. говорил великому князю Андрею Владимировичу: «Я получаю из армии от командующих армиями такие письма, что просто ужас берет. Я у себя не могу таких вещей говорить, а они пишут» 34.
Без учета этого всеобщего настроения ставки и офицерского корпуса нельзя до конца правильно понять и объяснить ту легкость и быстроту, с которой командующие фронтами, будучи и оставаясь сторонниками самодержавной власти, присоединились к мнению Алексеева и высказались за отречение Николая II. Это стало возможным только благодаря полному отчуждению от последнего самодержца офицерского корпуса, т. е. той силы, на которую царь больше всего рассчитывал.
«Объединенное дворянство»
Реакционное поместное дворянство было главной социальной опорой царизма. Свою организационно-политическую консолидацию юно начало в ходе революции 1905 г. и завершило в мае 1906 г. созданием общероссийской дворянской организации, сословной по форме, но классово-партийной по существу. До революции помещики не испытывали необходимости в создании своей партии, так как царизм выглядел сильным и успешно справлялся с защитой их интересов. Революция полностью разрушила веру дворянства во всемогущество царизма. Власть, по мнению дворянства, готова была пойти на уступки либеральному обществу за счет кровных интересов «первенствующего сословия». Правящая бюрократия, и раньше находившаяся под подозрением за свое заигрывание с тузами торгово-промышленной буржуазии, теперь была признана чуть ли не главным виновником разразившейся
«смуты», обвинена в слабости и бездарности. В связи с этим дворянство твердо вознамерилось защиту российской «государственности», которая, конечно, полностью отождествлялась с его собственными интересами, взять под свой неусыпный контроль. Именно с этой целью и возникла общероссийская дворянская организация — Совет объединенного дворянства или в просторечии «объединенные дворяне».
Структура ее была двучленной: ежегодные съезды уполномоченных дворянских обществ, посылавшихся губернскими дворянскими собраниями, и Постоянный совет — центральный исполнительный орган, выбиравшийся съездом. Постоянный совет являлся тем центром, который направлял и осуществлял политику «объединенного дворянства». Его сила и влияние были очень велики, особенно в первые годы. Огромную роль играл состав совета. В него избирались по преимуществу люди, имевшие большие связи при дворе и в правительстве, часто члены Государственного совета, высокопоставленные чиновники в прошлом, кандидаты на крупные посты в правительстве и армии. Тесная родственная связь с камарильей и правительством обеспечивала Постоянному совету большие возможности для достижения преследуемых дворянством целей.
Пик политического влияния Постоянного совета приходится на 1906—1907 гг. В секретном циркуляре от 12 января 1908 г. совет прямо признавал, что главную роль в переходе царизма к столыпинской аграрной политике и в осуществлении третьеиюньского государственного переворота, который «дал нам третью Государственную думу», сыграла общедворянская организация 35.
В последующие годы наметилась хотя и медленная, но тем не менее постоянная тенденция к снижению политической роли и активности Совета объединенного дворянства. Этому содействовал ряд причин, но главной была специфика организации. В том же секретном циркуляре говорилось: «Значение объединенной дворянской организации и ее необходимость (после того как она выполнила упомянутые выше две главные задачи.—А. А.) остаются в силе, во-первых, как постоянного стража в будущем в случае возможного под влиянием разных случайностей поворота государственной политики в сторону, противоположную интересам государства (т. е. «объединенного дворянства». —А. А.), во-вторых, как теоретического выразителя взглядов дворян перед Государственной думой по тем или другим государственным вопросам» Зб.