Некоторое время мне удалось пожевать спокойно. Но лишь только я заморил первого червяка, спонсор господин Липатов отодвинул тарелку с нетронутой зразой и скрипуче произнес:

— У нас — проблемы.

— Бывает, — посочувствовал я, обкладывая укропчиком второго омара. — Что-то неладно с пирожными «Сатурн»? Как сказала однажды покойная Мария-Антуанетта...

— С пирожными все в порядке, — не дал мне договорить господин Липатов. — У нас проблемы с вами, Изюмов. Расходы на ваше содержание превышают все разумные пределы.

Я поскорее надкусил последнего омара, чтобы его невозможно было вернуть обратно на кухню. Финансовые разборки всегда наводили на меня глухую тоску. Стоило хоть немного почувствовать себя богатым, как тут же возникали падлы, требующие от меня отчета за каждый истраченный бакс.

— Неужто в самом деле превышают? — не вполне искренне удивился я. — Быть не может!

Краем глаза я заметил, как Сашка торопливо добивает осетра и тянется к суфле. Бутылка водки возле нее была уже опустошена на треть.

— Факт, — подтвердил табачный король Чешко. — Ваши непродуктивные траты вызвали беспокойство у совета директоров.

— Надо же и меру знать, — желчно добавил презервативщик Звягинцев. — Излишество вредит, заявляю как специалист.

— Одни ваши цыгане встали нам в копеечку, — присоединился к товарищам производитель пирожных Липатов.

Господин Липатов намекал на мою гениальную идею с арендой хора из театра «Ромэн». Было это аккурат в день принятия парламентом Закона о национальной культуре. Двадцать четыре часа подряд цыгане, сменяя друг друга, вопили под гитару «К нам приехал, к нам приехал!» у главного входа в Государственную думу, а я через каждый час проезжал мимо хора на пролетке, хлопал себя по заднице и картинно раскланивался. Телевидение было в отпаде.

— И этот, как его, ну, француз... — морщась, проговорил господин Звягинцев. — Его пятитомник с золотым тиснением стоит тридцать девять долларов, а вы потребовали семьсот комплектов. Куда вы их потом дели? Засолили?

Подарил, мысленно ответил я. В Московской области, к вашему сведению, десяток домов престарелых для старых большевичек. Все забыли про этих бабок, даже Товарищ Зубатов. А я вспомнил! И каждая получила от меня к Женскому дню по собранию сочинений маркиза де Сада...

— А две тысячи сарделек? — Господин Мешко воздел палец к потолку. — На кой черт вам столько?

Идея перегородить Манежную площадь гирляндами сарделек была еще более гениальной, чем аренда поющих цыган и раздача маркизов старушкам. Однако замысел бездарно провалился. Набежали оголодавшие москвичи и в момент объели мясную цепочку, без соли и гарнира. Поэтому мою прогрессивную предвыборную акцию никто не успел заметить.

— Вы умеете только разбазаривать отпущенные средства, — ядовито заметил презервативный магнат. — Но у нас, между прочим, деньги в огороде не растут.

Это было чистой правдой: деньги у них росли где-нибудь в швейцарских банках.

— Среди нас нет Рокфеллеров. — Табачный король машинально вынул из пачки сигарету своего производства, но вовремя опомнился и вернул ее на место.

Слова господина Чешко тоже были правдой. Ни один самый скупой Рокфеллер не осмелился бы выпускать такую вонючую гадость, как «Московские крепкие».

— Вы обходитесь нам слишком дорого, — скрипнул производитель пирожных. — Нам это не нравится...

Пирожные «Сатурн» тоже мало кому нравятся, с обидой подумал я. Эти «Сатурны» подходят только для ток-шоу Илюшки Милова — метать друг другу в репу.

— ... В общем, вы бросаете деньги на ветер, — сообщил господин Липатов. — С этой практикой пора кончать. Таково наше общее мнение.

— Общее и согласованное, — удостоверил господин Звягинцев.

— Принятое большинством голосов на совете директоров, — подвел черту господин Чешко.

Теперь мне предоставлялась возможность ответить. В порядке плюрализма. Я искоса глянул на недоеденного омара в тарелке и состроил постную рожу.

Только самонадеянные кретины плюют в руку дающего и лупят по зубам дареному коню, напомнил себе я. Фердинанд Изюмов — реальный политик, совсем не кретин. Берет, что дают: с миру по нитке, с паршивой овцы — шерсти клок, суют намыленную веревку — и веревочка в хозяйстве пригодится. Жареный петух в жопу клюнул? Возьмем и петушка, и жопу. Всерьез ругаться с гадами-спонсорами было бы неимоверным дебилизмом. Надо сохранять лицо, избегая сильных эпитетов.

— Понимаю вашу озабоченность, уважаемые господа, — медленно сказал я. При этом я волевым усилием задавил нескольких «скупердяев» и «жаднючих козлов», готовых сорваться у меня с языка. — Однако позволю не вполне согласиться с вами. Полагаю, кандидат в президенты в моем лице вполне окупает вложенные вами средства.

— Неужели? — с сарказмом спросил пирожный босс Липатов, наиболее прижимистый из всей святой троицы.

— Безусловно окупает, — ответил я. — Ну, посудите сами. Когда меня выберут президентом России, каждый из вас приобретет раз в двести больше, чем потратил. Господин Чешко получит от меня Министерство здравоохранения и сам будет решать, полезно или вредно курение для здоровья... Господин Липатов станет, если захочет, министром иностранных дел и сможет продвигать свои пирожные на внешний рынок, хоть на планету Сатурн... Ну, а господина Звягинцева я сделаю министром обороны, торжественно клянусь. Все вы не пожалеете, что связались со мной.