Последователи дзен не верят в отречение от мира. Им все равно, отрекаетесь вы от мира или нет. Решать вам, хороши оба решения. Главное - это не мир или отречение от него, главное - быть бдительным и осознанным, где бы вы ни оказались. Даже мирянин, домохозяин, может достичь совершенного просветления. В этом моменте дзен невероятно гибкое учение. Дзен предоставляет вам полную свободу. Ваш стиль жизни в этом мире не имеет никакого значения.

Индуисты настаивают на том, что от мира необходимо отречься. Им вторят джайны. Даже Будда настаивал на отречении от мира. На самом деле, среди учеников Будды не было домохозяев. Вся индийская традиция стоит на отречении от мира. Но Лао-цзы и Чжуан-цзы жили в миру, причем жили в нем абсолютно осознанно.

У Чжуан-цзы умерла жена. Ее труп лежал в доме. Собрались соседи. Они ждали, когда вынесут тело, а Чжуан-цзы сидел под деревом, играл на барабане и пел. Сам король приехал выразить ему свои соболезнования. Он тоже очень уважал Чжуан-цзы и приехал по случаю кончины его жены. Но, увидев, что Чжуан-цзы играет на барабане, король не смог сдержаться и сказал: «Я могу понять, если человек не плачет из-за смерти жены, но зачем же колотить в барабан и распевать песни? Такое поведение невыносимо! Что вы вытворяете?»

И Чжуан-цзы объяснил: «Моя жена жила со мной, она была красивой женщиной, которая прислуживала мне, любила меня, дарила мне много чудесных минут. Она была поистине прекрасным человеком. Неужели я не могу даже проводить ее как следует? Она покидает меня. Может быть, мы с ней больше никогда не встретимся. Неужели мне нельзя даже попеть и поиграть на маленьком барабане, пока она еще здесь? Моя жена очень долго жила рядом со мной и сделала для меня очень много. Неужели мне непозволительны даже такие мелочи?»

Вот совершенно бдительный человек. Он не отрекся от жизни, он жил в миру как обыкновенный человек. Но это не обыкновенный, а необыкновенный человек.

Буддизм и Дао встретились, и родился дзен. Поэтому последователи дзен говорят, что хороши оба варианта. Если вы живете в миру, замечательно, но живите бдительно. Если вы отреклись от мира, если вам хочется покинуть мир, это тоже хорошо, но сделайте это бдительно. Итак, главное - это не форма, а дух.

Хоун был мирянином. Он был бхиккху, а не саньясином, и не отрекался от жизни. Но до чего же замечательным человеком был Хоун! Двадцать лет он не был в своей семье. Можно ли требовать более полного отречения? Двадцать лет он не вспоминал о своей семье, двадцать лет он не заговаривал о ней. Можно ли требовать более полное отречение? Когда Хоун стал просветленным, мастер сказал: «Теперь ты можешь возвращаться домой».

И вот Хоун возвращается в свою семью. Он полностью преобразился, но все-таки возвращается. Может быть, его ждет жена, и у него есть дети. Возможно, еще живы родители. Может быть, они уже умерли. И Хоун возвращается.

Последователи дзен говорят так: прежде чем вы станете просветленным, реки - это реки, а горы - это горы; когда вы начинаете медитировать, реки перестают быть реками, а горы перестают быть горами, все переворачивается. Тогда вы достигли просветления. И снова все выстраивается по порядку: реки снова становятся реками, а горы снова становятся горами. Только посредине все перепутывается, но потом снова приходит в порядок. Разумеется, этот порядок выстраивается совсем на другом уровне.

Хоун возвращается к жене, но он уже не муж. Хоун возвращается к детям, но он уже не отец. Хоун возвращается к престарелым родителям, но он уже не сын. Хоун возвращается в свою лавку, но он уже не лавочник.

Последователи дзен говорят, что решать вам. Люди бывают разных типов. Дзен дает свободу всем. Одни люди хотят жить в горах -хорошо. Другие люди хотят жить среди мирской суеты - очень хорошо. Люди дзен говорят, что решать вам. Вы сами должны определять для себя свой стиль жизни. Здесь не о чем беспокоиться. Главное - быть бдительным. Хоун обрел бдительность, то есть стал осознанным и сознательным.

Наступил день, когда Хоун решил возвратиться в свою семью. Мастер попросил десять учеников проводить Хоуна до ворот.

Он был готов, поэтому пустился в обратный путь. Мастер попросил десять своих учеников проводить Хоуна до ворот. Цифра «десять» символична. Здесь подразумеваются десять чувств. Пять чувств, то есть тактильное ощущение, обоняние, зрение, слух и вкусовое ощущение - это внешние чувства. И есть еще пять внутренних чувств. Как вы можете смотреть вовне, точно так же вы можете смотреть внутрь. Когда ваш взгляд обращен вовне, работают ваши внешние глаза, а когда ваш взгляд обращен внутрь, работают ваши внутренние глаза. У вас есть пять чувств для движения во внешнем мире и еще пять чувств для движения во внутреннем мире. Все ваши внешние чувства парны, то есть у вас два глаза, два уха, две руки - здесь имеет место двойственность. Пять чувств, с помощью которых вы можете двигаться во внутреннем мире, существуют в одном виде, то есть у вас один глаз, который называется третьим глазом, одно ухо, которое называется третьим ухом, один нос, который называется третьим носом. У вас есть пять пар внешних чувств и пять одиночных внутренних чувств. Всего их десять. Поэтому мастер велит своим десяти ученикам проводить Хоуна до ворот.

Это символический сюжет. Когда человек достигает просветления, чувства подходят к воротам, у которых покидают вас, и дальше которых они не могут пройти, ведь за воротами начинается запредельное. Чувства приходят в некую точку, у которой они покидают вас. Эти чувства долго были у вас, и они проявляют вежливость, провожая вас до ворот.

Шел снег, и Хоун, взглянув в небо, сказал: «Как чудесно. Такие красивые снежные хлопья не падают в другом месте».

Будде тоже приходится пользоваться вашим языком. Просветленный человек тоже вынужден применять ваши слова, но их значение меняется. Он не может пользоваться словами в том же смысле, что и вы, потому что чувство берет начало в пользователе, а не в словах. Будда вкладывает в слова иное значение. Например, ни Будда, ни другой просветленный человек не могут делать сравнения или пользоваться словами в превосходной степени. Если Будда говорит: «Это хорошо», он не имеет в виду, что нечто другое плохо. Но для нас существует двойственность.