Один великий английский поэт Колридж оставил всего лишь семь законченных стихотворений, и при этом он был одним из величайших мастеров. Он оставил тысячи незавершенных стихов, в общей сложности сорок тысяч стихов. И только семь стихов поэт завершил.

Перед самой смертью кто-то спросил Колриджа: «Что с вами? Весь ваш дом полон незаконченных стихотворений, и к некоторым из них нужно только дописать последние строки, то есть три строки или вовсе одну. Почему бы вам ни закончить такие стихи?»

Говорят, Колридж ответил так: «А кому завершать их? Я ни разу не написал ни единого слова. Когда меня нет, на бумагу что-то сходит. Например, пришло три строки. Я ждал четвертую строку, но она так и не появилась. И я не могу дописать стихотворение, потому что это будет дурным поступком. Я не завершу стихотворение, потому что оно является ко мне с других уровней бытия. Меня не было, когда возникли эти три строки, и я буду во всей своей полноте, когда напишу четвертую строку. Я могу добавить последнюю строку, но она будет фальшивой. Я навяжу стихотворению нечто от себя, и оно не станет течь, оно не будет подлинным, истинным. Что мне делать? Я могу просто ждать».

Колридж ждал некоторые стихи по двадцать лет, потом на него сходила недостающая строка, и поэт вписывал ее в свое стихотворение.

Об одном из величайших поэтов Индии Рабиндранате Тагоре рассказывают, что всякий раз, когда он писал стихотворение или картину, он так терял над собой контроль, что забывал есть и пить, забывал спать. Он даже не осознавал, что перед ним стоит жена, когда она подходила к нему. Итак, когда Рабиндранатом Тагором овладевало творческое настроение, его никто не беспокоил, никто не заходил в его кабинет, никто не проходил мимо его дома. Он пребывал в другом состоянии бытия, поэтому отвлечь его от работы, значило погубить творчество. Три, четыре дня, даже недели, Тагор не ел и не занимался ничем другим. Он становился просто средством, он был цельным.

Так случилось, что книга Рабиндраната «Гитанджали», за которую ему присудили нобелевскую премию, стала всемирно известной. Он перевел ее сам, потому что изначально написал ее на бенгальском языке. Но он не был уверен в своем переводе. Легко переводить прозу, но невероятно трудно переводить поэзию, даже если стихи принадлежат вашему перу.

Поэзия существует где-то за пределами грамматики: в ней больше музыки и меньше языка, в ней больше чувства и меньше мысли. Поэзия текуча, и в этом ее красота, вы не можете удержать ее в шаблоне. Стихи похожи на текучую реку, а не на пруд. Проза похожа на пруд, а поэзия - на реку.

Рабиндранат не оставлял усилий много дней, он работал над каждым словом. И вот он сделал полный перевод своего произведения, но не был уверен в нем, и тогда Рабиндранат попросил Эндрюса помочь ему. Эндрюс был одним из коллег Махатмы Ганди, он очень активно работал ради достижения независимости Индии. Эндрюс прочел перевод и воскликнул: «Чудесно, замечательно! Я поменял бы только четыре слова, потому что они неуместны с точки зрения грамматики». Рабиндранат так и сделал, он поменял только четыре слова и остался очень доволен своей работой. «Вот теперь порядок», - сказал Эндрюс.

Рабиндранат привез «Гитанджали» в Лондон. Прежде публикации своей работы он собрал в доме великого английского поэта Йитса несколько поэтов. В доме собрались почти двенадцать поэтов, все они были известными личностями. Он послушали «Гитанджали», и затем Рабиндранат спросил: «Заметили ли вы какие-то недостатки?» Встал Йитс, он сказал: «В вашей поэме четыре слова некорректны». Рабиндранат удивился. Он ушам своим не поверил, потому что никто не знал о том, что Эндрюс посоветовал ему поменять в поэме четыре слова. «А какие эти четыре слова?» - поинтересовался Тагор. И Йитс назвал как раз те самые четыре слова, добавив: «Поток останавливается именно на этих четырех словах. Эти слова добавил какой-то человек, но только не вы».

Йитс был очень чутким поэтом, и он чувствовал, что река в некоторых местах поэмы становилась прудом, что вмешался кто-то из иного уровня бытия, что нечто преградило путь потоку; река текла уже не так легко, как прежде. На ее пути появился камень, валун. Грамматика похожа на камень, она безжизненна. Тогда Рабиндранат признался: «Да, мне посоветовал эти слова Эндрюс. Он англичанин, и ему лучше знать. Английский - не мой родной язык». Потом Рабиндранат добавил: «А вот слова, написанные мной до того, как их исправил Эндрюс». «Ваши слова неправильны с точки зрения грамматики, но исполнены поэзии, - сказал Йитс.
– Они текучи, забудьте же грамматику и возвратите поток».

В самом центре имеет значение лишь поток. Грамматика там неуместна, она существует на поверхности, а в центре есть только поток энергии. Необходим иной уровень бытия. Когда на вас сходит нечто из запредельного, вам нужно быть цельным.

Таковы два уровня существования человечества: двойственность, которую индуисты называют двайтой, это уровень двойственности, и недвойственность, уровень единства, уровень отсутствия двойственности. Когда вы разделены, вы находитесь в этом мире. Когда вы не разделены, вы выходите за его границы, и вы уже не здесь, вы проникли в запредельное. Тогда границы размываются, сливаются в вас. Итак, все усилие должно быть направлено на то, чтобы стать цельным, единым.