Когда вы нервничаете, вы не в себе. Когда вы контролируете себя, вы не представляете себя истинного. Вы боитесь, дрожите, потому что другие люди решат, хвалить вас или нет. И вас охватывает страх.

Я слышал, что мастер дзен Бокудзю говорил с учениками, даже когда иной раз они не приходили вовремя. Он начинал говорить, но его никто не слушал. Иногда он говорил так долго, что ученики просто разбегались, но Бокудзю все равно говорил.

Как-то раз мне встретился такой человек. У меня был учитель, редкий учитель. Я был единственным студентом по его предмету, поэтому он сказал мне: «Запомни одно, потому что я не придерживаюсь правил. Дело в том, что, начав говорить, я уже не осознаю время, поэтому если тебе станет не по себе, или ты захочешь в туалет, тогда просто встань и выйди из зала, не мешая мне. А потом тихо вернись, сядь, а я все это время буду говорить. Я не смогу прервать поток слов, когда тебя не будет передо мной, поэтому сам решай, выходить тебе или нет, главное - не мешай мне. И не жди, потому что никто не знает, когда я остановлюсь. Я могу начать, когда прозвенит звонок, но не смогу остановиться, поскольку меня не сможет унять звонок. Он сможет подвигнуть меня начать говорить, но как же он остановит меня? Как я смогу остановиться, не завершив мысль? Мне придется все упорядочить. Итак, если тебе наскучит слушать меня, просто покинь зал». Я часто испытывал учителя: выходил на полчаса, а когда возвращался, он по-прежнему говорил, хотя в зале никого не было.

Человек такого типа не мог нервничать, потому что ему не было дела до того, слушает его кто-то или нет. Его не интересовало, судит его кто-то или нет. Но Козен обращал внимание на такие вещи, и значит, он еще не был совершенным мастером. Этот случай показывает, что его больше интересовало суждение других людей, нежели собственное дело. Этот мастер до сих пор не был центрирован. Он был почти в центре, приблизительно в центре, но еще чего-то недоставало.

«Не очень хорошо», - сказал ученик после первой попытки Козе-на. «Хуже, чем первая попытка», - отозвался ученик о второй попытке мастера. И так далее.

Наверно, Козен все больше приходил в смятение.

После шестидесяти четвертой попытки чернила закончились, и ученик пошел делать новые чернила. «Начерчу-ка я быстро надпись остатками чернил, пока ученик готовит новую порцию»,– подумал Козен.

Ученик вышел. И пока он мешал чернила, Козен захотел сделать последнюю попытку. Дело в том, что когда ученика не было рядом, этот мастер не контролировал себя, ведь никто не судил о его работе.

«Начерчу-ка я быстро надпись остатками чернил, пока ученик готовит новую порцию», — подумал Козен.

Когда нет ученика, эго тоже в стороне. Когда нет ученика, Козе-на тоже нет. Козен не мог не быть, пока ученик был рядом с ним. Ему приходилось быть как раз из-за ученика. А когда ученик вышел, вместе с ним вышел и Козен. Коридор открылся, в нем никого не было. Исчезли и ученик, и Козен.

Ученик, вернувшись, пристально осмотрел последнюю надпись и воскликнул: «Шедевр!»

Как Козену удался шедевр? Шестьдесят четыре раза он терпел неудачу, а на шестьдесят пятый раз ему удался шедевр. Как он сумел прекрасно написать иероглифы? Он писал их шестьдесят четыре раза, а на шестьдесят пятый раз он просто исчез, когда рисовал надпись. За него иероглифы начертало запредельное.

Запредельное действует, когда вас нет. А когда вы есть, запредельное не может действовать, поскольку вы мешаете ему.

Эта надпись не просто стала шедевром, но благодаря ей Козен стал совершенным мастером. Больше никто никогда не отвлекал его внимание, Козен перестал нервничать и контролировать себя. Ничего подобного больше не повторилось! Его надпись стала откровением, осознанием истины. Он увидел суть вопроса. Дело было не в ученике, а в самом мастере. Дело было не во взгляде и суждении ученика, а в эго самого мастера.

Итак, никогда не думайте о том, какого мнения держатся другие люди о вашей медитации. Никогда не задумывайтесь о других людях, то есть о том, почему они судят вас, и как они судят вас. Такие суждения - их дело, пусть они сами занимаются своими суждениями, к вам они не имеют никакого отношения. Занимайтесь самим собой, причем в полную силу. Полностью сотрите себя, и тогда все начнет происходить естественно.

В тот миг, когда удаляется деятель, все начинает происходить естественно, потому что трудность как раз в деятеле. Пусть все будет спонтанным. Если медитация не спонтанна, значит, вы все еще сами вызываете ее. Вы до сих пор деятель, вы все еще наблюдаете за тем, какого мнения о вас придерживаются другие люди, считают ли они вас безумцем. Если вас занимает их суждение, значит вы не в силах быть цельными, и вы разделены.

Только эго думает о других людях, потому что оно зависит от других людей. Это не что иное, как собрание мнений других людей, чужих суждений о вас. Вы постоянно действуете напоказ, вы что-то демонстрируете и задаетесь вопросом: «Что думают обо мне другие люди, что они говорят обо мне?» Ваше эго поддерживает свое существование благодаря другим людям, так оно все больше укрепляется и кристаллизуется.

Вы когда-нибудь замечали, что всякий раз, когда вы не думаете о других людях и не интересуетесь их мнением о себе, в вас тотчас же появляется другой, незаблокированный поток энергии. Препятствий нет, и река течет в океан? Тогда все ваши поступки становятся шедевром, причем любые поступки! Теперь у вас абсолютно другое качество. Вы существуете цельно на другом уровне бытия, и все ваши поступки, даже самая незначительная мелочь, становится первым принципом.

Если вы цельны, тогда даже если вы снимете ботинки перед тем, как войти в этот дом, вы сделаете это по-другому. Ваше поведение становится первым принципом.

Если каллиграфия, просто два слова «первый принцип», может стать великим посланием, тогда почему бы посланием ни стать ботинкам? Ваша походка становится первым принципом. Вы ходите, не контролируя себя, то есть как животное, как птица, или же вы сидите под деревом словно дерево, не осознавая себя. И тогда тотчас же в вас начинают течь многие миллионы процессов. Единственная трудность в том, что вы есть, и единственное решение заключается в том, чтобы вы исчезли.