Шрифт:
– Да! Не останавливайся! – на этих словах Дима обнял меня еще крепче.
– Хорошего выступления!
– Как? Ты уже пойдешь? Побудь со мной еще немножко!
– Мне нужно занять столик, а то придется весь вечер простоять на ногах.
– Об этом я уже позаботился! – улыбнулся мой молодой человек, показывая рукой на свободные передние места.
– Да ты мой сладкий!
– А еще какой? – передразнил меня гитарист.
– Дима, будь добр, начни работать, – строгим тоном приказал главарь-Вова.
– Ну, Вован, ты че? Дай набраться энергетики перед выступлением?
– Пять минут, – отрезал главный.
– А правда, что ты выступаешь без футболки? – мне вспомнились слова подруги.
– Вообще да, а ты против?
– Нет, что ты, я не могу тебе возражать!
– Ты что, башкой стукнулась? Ведешь себя как пятнадцатилетняя девчонка! – жужжала над ухом Люба.
– Да.
– Что да-то? Что да?
– Да, девчонка! Думаешь, неправильно? Думаешь, слишком быстро? Да, я десять лет никому не доверяла! Десять лет ждала, верила в какое-то непонятное даже мне самой чудо! А может, зря я это делала? Может, Дима – моя судьба? Просто, знаешь, когда мне утром Настя напомнила про возраст, я жутко обиделась, готова была ей глаза выцарапать! А сейчас понимаю, что она права! Мне уже тридцать два года, куда еще ждать-то? Я уже детей хочу, понимаешь, маленьких, шаловливых! И боюсь сейчас только одного. Заешь, чего? Дров наломать! Вот как брошусь в омут с головой, доверюсь, а выйдет как в тот раз! Но, мне кажется, Дима не такой. Хотя, черт его знает… Просто, понимаешь, я впервые за десять лет реально смогла хоть что-то испытать к мужчине. Меня ведь раньше никто не волновал. Вообще никто! Кроме одного, конечно… Кроме Игоря. Но Игоря нет, он исчез, бросил меня и моего ребенка на произвол судьбы и все… Ни слова, ни полслова… Вообще ничего… – с этими словами я упала на стул, а из глаз ринули слезы, Люба, явно не ожидавшая такой бурной реакции, тут же принялась меня успокаивать, говорить какие-то слова, но я ее не слышала, мои мысли играли другое кино, в главной роли которого был Игорь – четкий, веселый, яркий, словно новая фотография, но с каждой минутой этот снимок отдалялся от меня, старея, желтея, теряя насыщенность красок… А потом и вовсе превратился в чистый лист бумаги и улетел… Но через пару секунд изображение сменилось, показывая мне уже новые черты – Димины. Я смотрела на них и не могла налюбоваться, я даже забыла об Игоре, о Любе, о концерте – обо всех. Я просто сидела с закрытыми глазами и представляла Диму. Знаешь, дневничок, а ведь это так глупо звучит, особенно из уст такой зрелой женщины, как я… Но мне все равно. Правда. Уже все равно…
– Следующую песню я бы хотел посвятить конкретной девушке, – вырвал меня из мечтания громкий Димин голос. – Текст не посвящен ей, слова не рассказывают о нашей любви, но эта глубокая волна любовного напряжения, которое, я надеюсь, вы все почувствуете, эта искренняя дрожь в коленках, которую мы постараемся передать вам, окутывают меня при каждой встрече… Мы познакомились совсем недавно, но мне уже кажется, что я знаю ее вечно. Многие влюбленные клянутся, что дышат одним воздухом на двоих. Так вот, у нас не так. Я не дышу воздухом, я дышу ей… Ксюша, эта песня для тебя…
А может, все закончится, ведь мы же не такие.Мы отдаем себе отчет, живем, не как другие.Мы можем долго молчать, потом устало крикнуть.Мы можем долго любить, а потом взять отвыкнуть.Весь год строили планы, меняли даты, числа,Но как-то передумали, опережая мысли.Кто виноват? Ты? Я? Никто? А может, сразу оба?Но только уже час стоим, не перейдя порога.Кому мы врем, зачем нам эта лотерея?Мы думаем, что ложь – наша панацея.Но ведь мы не больны, а значит, не излечимся.Но мы с тобой не ангелы, хотя ночами светимся.Я от тебя зависим, но мне с тобой отвратно.И ты меня любила, но и тебе несладко.И ложь как ритуал. Сказать нам правду – праздник.И весь этот обман уже как часть, как пазлик.Но только врем неправильно. Тебя я обманув,Вдруг перестану чувствовать, как будто утонув.И ты вся извиваешься, чтобы я не узнал.И каждый день с работы я будто опоздал.Кому мы врем, зачем нам эта лотерея?Мы думаем, что ложь – наша панацея.Но ведь мы небольны, а значит, не излечимся.Но мы с тобой не ангелы, хотя ночами светимся.– Это, кстати, моя любимая их песня о любви. Знаю, грубовата немножко, островата, чуть-чуть не в тему, но все же для тебя – цени по достоинству, – шепнула мне на ухо Люба.
– Вот именно. Не по теме, – отрезала я, несмотря на подругу.
– А ты чего хочешь? Романтику? Мемуары? Это хип-хоп, это всегда боль, всегда издержки.
– То есть он нам такого же желает?
– Ну, что за бред? Нет, конечно! Ну, другой у них стиль музыки, вот и все. Улыбнись давай!
– Думаешь?
– Знаю! Я с Вовой уже пять лет общаюсь, мне поначалу вообще их музыка не нравилась, но потом свыклась, поняла, что такое хип-хоп в их понимании и сейчас могу тебя смело заверить, ты Диме небезразлична.
– Знаю, – тихо прошептала я, расплываясь в неимоверно искренней улыбке.
– Так-то лучше, – послышались сбоку тихие слова подруги.
– И это была наша последняя песня, спасибо всем за концерт! Слушайте нашу музыку, следите за нашим творчеством, приходите на наши мероприятия! Всем пока! – пробасил в микрофон Вова.
– Ну, как? – легонько приобнял меня Дима.
– Здорово!
– Тебе правда понравилось?
– Конечно!
– Ксюша, а можно тебя на минуточку? – ворвался в разговор Вова.
– Мне кажется, девушке не о чем с тобой разговаривать, – оборвал его вопрос мой мужчина.
– Дим, все нормально, – улыбнулась я растерянным глазам гитариста и подошла к Вове.
– Как тебе выступление? – отводя глаза, промямлил Вова.
– Спасибо, хорошо. Это все? – удивляясь его стеснению, спросила я.
– Нет. Слушай, Ксюш, – он попытался взять меня за руку, но я не позволила. – Будь аккуратнее с Димой, пожалуйста.
– Ну, хорошо, – на этот растерялась я.
– Что он от тебя хотел? – суровым тоном спросил меня гитарист.
– Ничего, просто спросил, как концерт, – нежно улыбнулась я.
– Ну, хорошо, тогда пошли, я провожу тебя до дома?
– Да, давай.
– Ты сегодня такая красивая, – Дима произнес эту фразу нарочито громко, и мне показалось, что она была больше посвящена Вове, нежели мне.
– Ахах, ты уже говорил, – поправила его я.
– Я могу говорить тебе это вечно, – Дима поцеловал меня в шею.
– Знаешь, я так волновался сегодня, – улыбнулся мне Дима, когда мы вышли из ресторана.