– Поля? – в пустом коридоре послышался Юрин голос. – Не отвлекаю?

– Отвлекаешь. Урок идет.

– Бежит. Особенно у тебя. Я присяду?

– А если я кажу «нет», ты пройдешь мимо?

– Мой ответ – часть фразы твоего вопроса, – криво перефразировал вступление к «Герою нашего времени» юноша.

– Лермонтов? – улыбнулась я.

– Кочетов, – произнес свою фамилию мой собеседник. – Но по мотивам известного писателя.

– По мотивам? Ты что фильм снимаешь?

– Пытаюсь. Только главная героиня активно отрицает свое назначение на этот пост.

Я улыбнулась.

– Извини за вчерашнее, – заполнил паузу сам себя короновавший режиссёр.

– No problems.

– Но мы ведь сможем дружить?

– Юр, я вчера впервые в жизни услышала твой голос. Я не знаю тебя.

– Это единственная проблема? Я решу ее в два счета.

– В два не надо, Юр. В три тоже. Вообще забудь про нее.

– Почему ты так и не дала мне обоснованного ответа?

– Могу к черту послать. Будет достаточно обосновано?

– Нет.

– Ты нравишься моей подруге.

– Что?

– Ну, помнишь, ты вчера сказал, что я часто ходила вокруг тебя. Так это не я, это Юля, а я просто оказывалась рядом.

– Серьезно? – искреннее удивление озарило его лицо. – Так я тебе даже не был интересен? Ну, и ладно! Она не в моем вкусе, мне нравишься ты.

– А мне она! Она моя подруга, Юр!

– Правда? А не она ли три года подряд сохла по Жоре, в то время как ты, зная это, надменно крутила с ним роман?

– Что? Ты откуда знаешь? Впрочем, неважно. Мы тогда не общались. Я раньше дружила с Лизой.

– Про «не общались» – зря. Может, просто не дружили?

– Может. Сути не меняет. Сейчас мы лучшие френды.

– Я не хочу с тобой спорить. Просто дай мне шанс.

– Шанс на что? Юра, на что шанс? Разрушить нашу дружбу?

– Ей знать необязательно…

– Что? Ты хочешь, чтобы я завела от подруги секреты? Да она втрескалась в тебя по самое не хочу! Я просто не имею права ее так предать.

– То есть, если бы не она, мы бы могли быть вместе?

– Любовь не терпит сослагательного наклонения.

– Может, забудешь хоть на минутку про свой русский, милый филолог? – с этой фразой Юра подвинулся ближе, запустил руку в мои волосы и нежно коснулся моих губ своими.

Не понимая, что я делаю, я ответила на поцелуй. Признаться честно, это лучшие секунды в моей жизни. Мысли обратились в стаю цветастых бабочек, моментально отогнав проблемы и запустив в сознание пряный медовый запах. Вся я: от кончиков пальцев и и до глубин соз-нания – заполнилась приятной вибрацией, воздуха стало не хватать, а губы не слушались меня, продолжая впитывать в себя волшебный эликсир Юриного поцелуя…

– Прекрати! Что мы делаем? – вдруг вырвалась из чувственного рая я.

– Ты ответила.

– Отстань, – более категорично заявила я.

– Все-таки ответила. Поль, я не хочу навязываться. Просто ты не оставляешь мне другого выбора. Я никогда раньше не вел себя так. Я целовался-то до тебя лишь единожды.

– Что? Не может быть!

– Может. Просто я слишком хорошо воспитан. И вот уже более полугода я влюблен. В тебя, Поль, в тебя. Но ты была с Жорой, и я не мог расторгнуть вашу идиллию, но сейчас-то ты одна, и я не собираюсь более себя сдерживать.

– Юра, тебе пора.

– Поля, прошу…

– Я не могу, прости не могу, – с этой фразой я побежала по лестнице вверх, сама не зная зачем.

Мысли вновь приняли свое истинное обличие и злостными чертями стали докучать мое подсознание. Я чувствовала вину перед подругой, и мне уже начинало казаться, что за мной вовсе гонится ее голос. Обезумев до крайности, я резко остановилась и прокричала:

– Сгинь, проклятая!

– Волкова, ты в порядке? – уткнулись в меня удивленные глаза подруги. – Температуры нет? Ты, кстати, чего телефон не брала? А то я проспала сегодня, хотела попросить тебя меня прикрыть. Стоп. А ты чего не на уроке?

– Прогуливаю… – опустив глаза вниз, виновато улыбнулась я.

– Ясно. Ты-то из-за чего?

«Да с твоим парнем в коридоре решила в любовь поиграть. Кстати, он это делает по высшему классу», – упрекнуло меня подсознание. Но, собравшись, тут же добавила вслух:

– Проспала. А ты?

– Да, также. Ой, зайка, а у тебя помада размазалась! У-у-у! Колись, с Жоркой помирились, да?

«С Юркой! Лобызались», – никак не могло угомониться подсознание, но я его перебила удивлением вслух: