Письмо от Элеоноры с комментариями по поводу результатов выборов пришло на адрес Су. «В политике, мой дорогой, — писала она, — самое лучшее — не быть абсолютно уверенным в чём бы то ни было. По крайней мере ты сам всегда это советовал. Кажется газета «Гардиан» в Лондоне имела гораздо более ясное представление о возможных итогах выборов, чем вы в Лусаке. В будущем прислушивайся к своим собственным советам».

В конверт была вложена вырезка из «Гардиан», где указывалось, что, как ожидается, ЗАЛУ получит все 20 мест в своём опорном районе Матабелеленд, а Роберт Мугабе — подавляющее большинство из 60 мест в тех районах страны, где говорят на языке племени шона и где ЗАНУ вела войну в буше. Основной вопрос, по мнению «Гардиан», заключался в том, сколько мест смогут наскрести епископ Абель Музорева, который вступил в союз с Яном Смитом, и отколовшаяся от ЗАНУ группа под руководством Ндабанинге Ситоле. В конечном счёте они смогли получить жалкие три места на две группировки.

Победа африканского большинства в Замбабве мощно способствовала активизации борьбы в Южной Африке и Намибии. Хотя баланс сил всё больше склонялся на нашу сторону, государство апартеида было слишком сильно для того, чтобы Мозамбик мог позволить себе предоставлять такую же помощь АНК, какую он оказывал ЗАНУ. Соответственно, хотя АНК имел официальное представительство в Мапуту и получал помощь и моральную поддержку со стороны ФРЕЛИМО, у нас не было там учебных центров и мы не могли действовать непосредственно через границу Мозамбика с Южной Африкой.

Было достигнуто понимание, что мы будем действовать в подпольном режиме. Для этих целей вместо базовых лагерей мы использовали множество конспиративных домов. У бойцов была большая личная свобода по сравнению с тем, к чему они привыкли в Анголе. Это делало Мапуту и другие прифронтовые районы самыми предпочтительными местами назначения. Раскованный стиль жизни дополнялся в этих районах наличием активистов АНК, работающих в правительственных учреждениях, давних политических эмигрантов из Южной Африки, и сторонников из-за рубежа, работающих по правительственным контрактам. Через несколько дней после прибытия я попал на вечеринку, в которой бойцы МК участвовали вместе с сотрудниками организаций по оказанию помощи Мозамбику из Чили, Англии, Португалии и Италии, а также с представителями местной общины.

Это была хорошая возможность расслабиться вместе с товарищами, которые недавно прибыли из Анголы, такими, как Обади и Рашид. Лесли, долговязый парень с бритой головой, который отказывался подчиняться в Кибаше, тоже веселился и скоро возглавил исполнение «той-той» — боевого танца нового стиля, позаимствованного из лагерей ЗАПУ. Этот танец скоро стал невероятно популярным среди наших активистов в Южной Африке.

Лесли, выпрямившись, изображал бег на месте, поднимая при этом колени как можно выше, и выкрикивал ритмичный текст, обращаясь к кольцу других участников танца:

Я получил приглашение на более степенный ужин в дом Марселино душ Сантуша. Моя старая знакомая Пам организовывала вечеринку по случаю 50-летия её мужа, который теперь был вице-президентом Мозамбика. Я сидел напротив министра иностранных дел Жоакима Чиссано и напомнил ему о случае, когда мы встретились в аэропорту Каира. Я обнаружил, что моих друзей не изменили посты, которые они занимали. Особенно Пам оставалась столь же естественной и не отрывавшейся от земли. Такое общение было большой разницей по сравнению с обстановкой в лагерях в Анголе. Мне пришлось потом испытать напряжение подпольной работы в «прифронтовых» странах и я начал понимать необходимость для наших бойцов расслабляться. Это было реальной потребностью, но это вело и к нарушениям дисциплины.

Маршрут в Южную Африку из Мозамбика шёл через маленькое, не имеющее выхода к морю королевство Свазиленд. Нужно было чуть более часа, чтобы добраться по разбитому участку шоссе длиной в 80 километров до расположенного на плоскогорье города Намаача на границе со Свазилендом. При этом нужно было пару раз проезжать через блок-посты. Бойцы, которые передвигались между двумя странами, должны были перебираться через часто патрулируемый пограничный забор в одном из многих подходящих мест. Мы вели планирование в Мапуту, а сами операции осуществлялись из Свазиленда. Королевство служило главным каналом проникновения в Южную Африку и передовой базой для наших боевых групп.

Частично как результат поездки во Вьетнам, но и в силу возникавших проблем связи между нашими боевыми операциями и массовой борьбой народа, АНК приступил к реорганизации, одним из последствий которой было моё появление в Мапуту. В каждом из «передовых районов» было создано объединенное политико-военное командование, которое подчинялось Революционному совету в Лусаке. Тамбо прибыл в Мапуту, чтобы официально ввести в действие наше региональное командование, которое получило название «Вышестоящий орган». Он призвал нас к предельно творческому подходу и разрешил без всяких согласований изменять созданные структуры так, как мы считали нужным.

«Вышестоящий орган» состоял из интересных людей, включая Джо Слово, который теперь жил со своей женой Рут Ферст в Мапуту. Председателем был Джон Нкадименг [49] , а секретарём — Джекоб Зума [50] . Они оба были бывшими политическими заключёнными и после освобождения в середине 1970-х годов участвовали в восстановлении подполья, соответственно, в Соуэто и в Дурбане.

Нкадименг был рабочим средних лет и профсоюзным активистом. Впервые он начал заниматься политической деятельностью в 50-х годах. Его уважали за честность и твердую преданность борьбе. Его вовлёк в политику мой старый друг по Дар-эс-Саламу Флаг Бошиело. Джон любил рассказывать, как последний произвёл на него впечатление тем, что каждое воскресенье проходил по многу километров, чтобы продавать партийную газету. Семья Нкадименга жила в Свазиленде и Сейисо был его телохранителем. Было очень радостно вновь встретиться с Сейисо, но радость была омрачена известием о том, что Синатла погиб в автомобильной катастрофе.