Многие из моих товарищей с презрением относились к претензиями Свазиленда на статус независимого государства с учётом его консервативной политической и социальной системы и относились к нему, как к одному из бантустанов Южной Африки. Полиция Свазиленда рьяно охотилась за оперативниками АНК, которых после недолгого содержания в тюрьме обычно депортировали в Мозамбик. Утверждалось (и не без основания), что большинство сотрудников полиции безопасности Свазиленда находились на содержании Южной Африки и что «бурам» позволялось действовать против нас, как им заблагорассудится.

Однако глава государства, король Собхуза II, которому было уже больше восьмидесяти лет, был эмоционально привязан к АНК. Когда АНК был создан в 1912 году, то он, наряду с другими вождями и монархами Юга Африки, был сделан его почетным членом. Король Собхуза управлял 600 тысячами покорных подданных, живущих в традиционном обществе, которое за пределами городов и маленького современного экономического сектора основывалось на иерархии вождей и на сельском хозяйстве разбросанных семейных хуторков, удовлетворяющем лишь собственные потребности. Вокруг короля постоянно шла борьба между традиционалистами и модернистами. Утверждалось, что большинство членов обоих кланов было коррумпировано.

Один из лидеров АНК, Мозес Мабида, часто приезжал к королю из Лусаки и Мапуту, чтобы разъяснить нашу позицию и оказать воздействие на внешнюю политику Свазиленда. Мабида, который по происхождению был зулусом (а языки сиСвази и сиЗулу — практически один и тот же язык), имел импозантную седую внешность и глубоко знал родственную историю и культуру. Его всегда принимали очень хорошо. Даже когда Мабида стал генеральным секретарём Коммунистической партии, добрые отношения сохранились.

Конечно, среди свазилендских полицейских были порядочные люди. Один из них спас активиста АНК, похищенного агентами Претории в начале 1980 года. Дайя Пиллей был школьным учителем миссии Святого Джозефа и одновременно одним из оперативников АНК. За несколько лет до этого я обучал его в Лондоне. Он осуществил многочисленные операции с применением взрывчатки в Дурбане, пока ему не пришлось бежать в Свазиленд. Однажды ночью вооружённые люди вломились в его дом, скрутили его, несмотря на яростное сопротивление, кинули в машину и увезли.

В течение субботы и воскресенья офицер-следователь свазилендской полиции вместе с одним из учителей-коллег Пиллея объездил каждую улицу в Манзини и в его окрестностях в поисках машины похитителей — красного «Фольксвагена-Жучка» с вмятиной на боку. Они обнаружили его, частично прикрытого, на въезде в один дом в самом центре города. Обитатели дома — два мозамбикских беженца и чёрный южноафриканец — были арестованы. У них обнаружили фальшивые паспорта и оружие без разрешение на его хранение. Они признались в том, что похитили Дайю Пиллея и передали его южноафриканской полиции около пограничного забора. Незадолго до моего прибытия в Королевство правительство Свазиленда при поддержке АНК вынудило южноафриканцев освободить Дайю Пиллея в обмен на его похитителей.

Я сотрудничал с братом Дайи — Айваном Пиллеем и его женой Рэй и вскоре мы вместе поехали навестить его в миссии Святого Джозефа. Это было в пяти минутах езды от Манзини, в сельской глубинке и вдали от национального шоссе, ведущего к Ломахаше. Мы проехали мимо многочисленных учебных зданий и мастерских и остановили машину около комплекса жилых домов. Уже были сумерки, и я заметил, что несколько человек с тревогой смотрели на нас, но их напряжение спало, когда они увидели Айвана и Рэй. Дайя, почти полная копия своего брата, тонкая фигура с клочковатой бородой, говорил тихо и серьёзно. Он ждал нас, и мы сели за ужин из насыщенного пряностями карри из баранины, который он приготовил. Его рассказ о похищении был волнующим и дал мне возможность познакомиться с методами нашего противника.

— К счастью, я сопротивлялся, как чёрт, — рассказывал Дайя спокойным голосом, — поэтому к тому времени, когда меня засунули в машину, к месту схватки прибежало много моих коллег-учителей. Но они не решились вмешаться, поскольку эти головорезы наставили на них оружие. Но по крайней мере я знал, что полиция и АНК будут информированы и это давало мне надежду. Я подумал, что если они хотели убить меня, то они бы сделали это прямо на месте.

Его отвезли к пограничному забору и перенесли на другую сторону. По-прежнему с завязанными глазами его везли несколько часов и в конечном счёте поместили в какое-то здание, где приковали цепью к кровати. Через некоторое время начался допрос.

— Грубый голос выкрикивал: «О-кей, Дайя, мы знаем всё о твоей деятельности. Если ты будешь сотрудничать с нами и скажешь нам то, что мы хотим знать, ты сможешь выйти отсюда живым».

Дайя хитро улыбнулся:

— Тогда я ответил: «Если вы знаете всё о моей деятельности, то что ещё вы хотите знать?».

Дайя махнул руками.

— Бах! Бах! За свою дерзость я получил по сильному удару по голове слева и справа. «Jou dormer se coolie [52] , — рявкнул ещё один голос. — Не шути с нами или ты кончишь в реке».

— Допрос многое открыл для меня, — продолжал Дайя тихим, задумчивым голосом. — Они знали об операциях в Дурбане годичной давности и ничего не знали о том, что происходило после этого. Там присутствовал какой-то африканский парень, который задавал мне некоторые вопросы и который знал о тех временах. Мне показалось, что я узнал этого голос, как голос одного из товарищей, который был арестован и который, как мы подозревали, «перевернулся». В какой-то момент я остался с ним один на один. Я думаю, что это было сделано намеренно. Он попытался убедить меня в том, что у АНК нет шансов и что буры не такие уж плохие. «Дайя, — сказал он, — почему бы тебе не ответить на их вопросы. Они будут хорошо обращаться с тобой после этого. Ты сможешь снова свободно жить дома и они дадут тебе дом, машину и защиту». Я решил рискнуть и обратился к предателю по имени: «Скажи своим боссам, чтобы они пошли к чёрту. Я лучше умру, но не будут таким «impimpi» [53] как ты».