– Замечательно, Андрей Григорьевич. Ждем вас с нетерпением. Без вас мы как без рук.

И мы все дружно скрепили наш договор крепким рукопожатием.

Время пролетело незаметно. Прошло Рождество и Новый 1900-й Год в канун которого многие газеты обещали новый "конец света" и падение гигантского метеорита. К счастью многих катастрофы не случилось и потому мы стремительно приблизились к назначенному дню венчания.

Мишка нервничал. С самого утра он психовал, дергался, предметы валились из его рук. Шикарный костюм, что он заказал у портного, был тесен и неудобен. Лакированные штиблеты безжалостно жали пальцы. Дурацкий английский галстук душил, и, казалось, перекрывал ток крови к головному мозгу, отчего жених слегка поглупел. Мишка все время дергал ворот сорочки, пытаясь ослабить тугую хватку, сглатывал тягучую слюну.

– Не психуй, - успокаивал я его.
– Не ты первый женишься, не ты последний. Все к вечеру закончится.

– Дожить бы до вечера, - пробурчал он, придирчиво разглядывая свою выбритую физиономию в высокое зеркало.
– Что в церкви делать я не знаю. А вдруг что не так сделаю - разговоров будет!

– Подскажут что делать. Ты, главное, не дергайся, веди себя как обычно. Скажут, подойти - подойдешь, скажут поцеловать - поцелуешь. Не дрейфь.

– Да я и не дрейфю. Просто коленки слегка трясутся. Блин, помоги пуговицу застегнуть.

С мороза в дом зашел Мендельсон. Весь из себя нарядный, при дорогом костюме и шубе. Лицо красное, то ли от мороза, то ли оттого что принял слегка на грудь.

– Что там гости, Яков?
– спросил я его.

– Собрались давно все. Пора за невестой ехать, - сообщил он вальяжно, так, словно бы и не будет скоро никакого венчания.

– Ага, сейчас. Мишка, ты бы вместо своих туфель нормальную обувь одел, а то все пальцы отморозишь.

– Да, Михаил Дмитриевич. Туфельки у вас совсем холодные. Сапоги вам надо с теплыми портянками, а лучше всего валенки.

– А в церковь я тоже в валенках попрусь?
– буркнул Мишка, в очередной раз оттянув давящий ворот.

Яков пожал плечами:

– Ну, как хотите. Только я валенки все равно в повозку кину.

И с этими словами он ушел, запустив через порог клубы морозного воздуха. А через минуту он вернулся и радостно хлопнул в ладоши:

– Ну-с, Михаил Дмитриевич, пора. "Карета" подана.

Мишка нервно и глубоко вздохнул, длинно выдохнул. Я подал ему шубу:

– Да не дергайся ты так. Все будет нормально.

Длинный и шумный свадебный поезд подкатил к церкви Вознесения Господня. Нас встречал радостный колокольный перезвон, толпа горожан и мелкой руки чиновников. У входа в церковь было не протолкнуться - улица была заполнена. Наш поезд с трудом подъехал к "центральному" входу, внаглую раздвинув любопытствующих.

Первым выбрался на свет божий жених. Высокий, статный, с черными напомаженными усами, в красивом, но ужаса неудобном цилиндре, в начищенных до зеркального блеска туфлях и в богатой шубе - он был эталоном красоты.

– А жених-то красавец!
– пронеслось по зрителям. Молодые барышни в первых рядах блеснули глазками.

За Мишкой выполз я, встал с ним рядом. Потом мы вместе зашли за церковную ограду, поднялись по ступенькам и остановились. Развернулись в сторону свадебной кавалькады - нужно было встречать невесту.

Анна Павловна произвела неизгладимое впечатление на разношерстную публику. Высокая и стройная, с аристократической выправкой, в широком длиннополом и белоснежном платье и таком же белоснежном манто. А на голове у нее была накинута тонкая сеточка, украшенная многочисленными сверкающими кристаллами господина Сваровски. Мишке стоило больших трудов найти их и убедить мастера, который делал накидку на голову, что кристаллы в данном случае ничем не хуже настоящих бриллиантов.

Попов чинно подвел румяную и слегка смущенную невесту к моему другу.

– Принимайте невесту, - сказал он, нежно вкладывая ладонь кузины в руку жениха.
– Берегите ее.

Мишка осторожно взял руку, накрыл ее пальцы другой ладонью и восхищенно посмотрел на свою будущую жену. Она влюблено посмотрела на него.

– Аня, - сказал вдруг Мишка, сбившись с дыхания, - ты сегодня особенно красива!

И с этими словами он развернулся и, осенив себя крестным знамением, сделал решительный шаг навстречу своей судьбе. А следом за ними и я с Поповым, а за нами все остальные.

Церемония длилась около часа. Священник торжественно и нараспев читал в своей книге обряд, молодые держали свечки, мы с Поповым держали над их головами тяжелые венцы. Потом был обмен кольцами, целование креста и иконы.

Когда все церемонии были закончены и священник сказал последнее "Аминь!", Мишка повернулся к молодой жене:

– Вот и все?
– спросил он с придыханием. Все происходило как будто не с ним.

– Да, - ответила она, глядя на него снизу вверх.

– Мы теперь муж и жена?