Гнев взорвал Лукаса изнутри, и вместе с безумной яростью из него наружу вырвался дикий нечеловеческий вопль. В ту же секунду Дабл открыл глаза. Но нереальные картины с мрачноватым оттенком так и не исчезли. В приглушённом освещении замаячили какие-то ряды труб, кишки кабелей, серебристые стойки, старые жестяные шкафчики, мутные целлофановые шторки и высокие стены, зловеще заляпанные чем-то темным. Чумазая рожица чертёнка расплылась и превратилась в лицо странного существа родом из каких-то бредовых реальностей киберпанка.

Череп худощавого светловолосого человека был словно вырублен на четверть с правой стороны, и вместо глаза из металлической четвертушки его головы на Лукаса смотрели несколько разнокалиберных объективов, часть из которых изнутри подсвечивалась алым. Остальное лицо создания отливало неприятной мертвецкой бледностью. Провода и трубки с разноцветными жидкостями выходили из разных частей тела существа и врезались в роботизированные конечности, заменяющие ему руки. И сейчас эти «руки», являющиеся диким сплавом пластика, металла и стекла, ощетинились скальпелями, щётками, пилами, иглами, свёрлами и прочими торчащими ужасами, которые могли с одинаковым успехом быть как медицинскими инструментами, так и орудиями пыток.

Дабл заорал и нервно дёрнулся, но вдруг обнаружил себя надёжно прикованным к белому больничному лежаку. Он ещё несколько раз испытал на прочность свои путы и обречённо уставился на зависший над ним набор профессионального инквизитора. А существо из ночного кошмара изобразило некое подобие улыбки, от которой Лукаса буквально парализовало, и заговорило…

– Успокойтесь, сейчас вам ничто не угрожает. – Создание убрало веер инструментов, оставив лишь шприц с прозрачной жидкостью. – Это комплексный препарат, он вам поможет. У вас перелом трёх рёбер и зафиксированы лёгкие повреждения внутренних органов. Кроме того, я обнаружил у вас заражение «китайской мышечной чумой» и «фиолетовой гнойной диареей» – это искусственные вирусы времён Серых Десятилетий, у нас их там много сверху носится. Видимо, при ударе произошла разгерметизация вашей машины. Но не переживайте, я уже успел вас подлатать и смею заверить, что жить вы будете.

– Ты кто, на хрен, такой?! – закричал Дабл и тут же изогнулся дугой от болезненного укола, всаженного ему в шею.

– Меня зовут Робин, – существо опять улыбнулось, – тот самый Робин. Но сейчас вы имеете удовольствие наблюдать не меня самого, а один из многих моих аватаров, в данном случае – медицинского назначения.

– Тварь! – выкрикнул Лукас и судорожно сжал кулаки от неудержимого желания вцепиться зубами в горло этому созданию.

– Да-да, меня предупреждали о такой вашей реакции, но советую вам расслабиться, потому как здесь, в карантине, вы со мной пробудете не меньше месяца. И кстати, – создание подкатило к лежаку ближнюю стойку и выдвинуло вперёд тонкий дисплей на гибкой ножке, – тут с вами хотят поговорить ваши старые друзья.

– Какие, к чёрту, друзья?! Ты, грёбаное созда… – последние слова застряли у Дабла в горле – на мониторе появилось её лицо.

Это была Валерия, немного исхудавшая и заплаканная, но всё же живая и невредимая. А справа от неё стоял он – его старый друг и напарник, майор Илья Бородулин, которого он давным-давно мысленно похоронил. Шок от встречи с двумя призраками лишил Лукаса дара речи.

Илья молча стоял у самой двери и с мрачным лицом слушал истерические крики Валерии. Благо звукоизоляция комнаты была превосходной. Незачем всем остальным знать, какая буря поднялась здесь и по какой причине.

Прошло ровно десять минут с того момента, как он вошёл и прямо с порога сообщил Лере, что Лукас жив и сейчас находится в карантинном блоке медицинского уровня. А все последующее время майор стоял и стойко переносил все эмоциональные удары, которыми его торпедировала Валерия. Прямо в этот момент разлеталось на мелкие осколки его призрачное, украденное у друга, счастье, его райский оазис в атомной пустыне будней. Знал Илья, что этот день когда-нибудь наступит, но не рассчитывал, что это произойдёт так быстро. Майор надеялся, что их будущий ребёнок и продолжительное сожительство как-то постепенно смогут вытеснить Лукаса из сердца девушки. Так бы и случилось через годик-другой, не заявись сюда на танке его старый напарник. Теперь его время вышло. Илья любил Валерию искренне и так сильно, насколько вообще способен мужчина любить женщину, а потому он должен был её отпустить. Душа майора стонала и истекала кровью, но железная воля старого солдата удерживала всё это внутри – ни одна эмоция, ни единая капля боли не отразилась на его каменном лице.

– Всё, решено! – заплаканная Валерия повернулась к Илье и указала на свой живот. – Я хочу избавиться от этого прямо сейчас.

– Подумай ещё раз, зая, – майор впервые за последние десять минут подал голос, – малыш же ни в чём не виноват…

– Нет никакого малыша! И никогда не было! – вскрикнула девушка. – И нас никогда не было! Расскажешь Лукасу хоть что-то, и я… Я не знаю, что сделаю!

Валерия села на пол, обхватила голову руками и вновь зарыдала.

– Господи, лучше бы я тогда сдохла в танке…

– Не говори так… – Илья протянул руку навстречу и попытался приблизиться, но девушка отскочила от него, как от чумного.

– Не прикасайся ко мне, хватит! – Она вскочила и сжала свои кулачки.

– Ну ладно я, а как же остальные жители убежища? Они-то знают, что мы жили всё это время вместе. Как ты это скроешь?

– А вот это как раз твой шанс показать себя настоящим другом Лукаса, хотя бы на словах! Расскажешь ему то, что мне сказал, когда я только сюда попала. Скажешь, что хотел уберечь невесту своего товарища от посягательств остальных самцов, поэтому всё время лишь играл роль моего мужа, но сам никогда не прикасался ко мне!