Поверхностей, способных сохранить отпечатки пальцев, было немного: крышки двух столов, корпус телевизора, столик с телефоном.

– Вы убирали здесь после воскресенья? – спросил я миссис Перес.

– Да, вчера утром.

С этим было все ясно.

– Где тут выход на лестницу?

– Лестниц нету.

– Их снизу забили досками, – объяснил Перес.

– Попасть сюда можно только лифтом?

– Да.

– И давно это?

– Четыре года. С того времени, как он купил дом. Мы живем здесь два года.

– Он часто сюда приходил?

– Не знаем.

– Как же не знаете, когда каждый день убираетесь! Часто или нет?

– Может, раз в неделю, может, чаще.

Я обратился к Пересу:

– Почему вы его убили?

– Нет. – Он прищурил один глаз. – Я? Нет.

– Тогда кто?

– Не знаем, – ответила его жена.

Я пропустил ее слова мимо ушей.

– Вот что, – сказал я ему, – я очень не хочу сдавать вас полиции. Мы с мистером Вульфом предпочли бы сами вами заняться. Но если вы не расколетесь, выбора у нас не останется, а времени в обрез. Они поснимали отпечатки с брезента, под которым лежало тело. Я знаю, что его убили в этом доме. Если хоть один из отпечатков совпадет с вашим – тю-тю. Крышка. Раз его убили в этом доме, что-то вы должны знать. Что именно?

– Фелита? – обратился он к жене.

Она буравила меня своими проницательными черными глазами.

– Вы частный детектив, – произнесла она. – Вы сказали мужу, что этим зарабатываете себе на жизнь. Так мы вам платим. У нас есть деньги, немного. Сто долларов.

– За что вы хотите мне заплатить?

– Чтобы вы стали нашим сыщиком.

– И что я должен расследовать?

– Мы вам скажем. Деньги у нас внизу.

– Сперва я должен их заработать. Хорошо, я согласен быть вашим сыщиком, но в любую минуту могу перестать, например, если приду к выводу, что Йигера убили вы или ваш муж. Что вы намерены мне поручить?

– Мы хотим вашей помощи. Что вы сказали про отпечатки. Я говорила ему – надень перчатки, но он не слушал. Мы не знаем, откуда вам столько известно, но знаем, что с нами будет, если вы расскажете про этот дом в полиции. Мы не убивали мистера Дома. Мы не знаем, кто убил. Муж поднял его мертвое тело и положил в яму, потому что мы должны были так сделать. Когда он пришел вечером в воскресенье, он велел мужу в полночь сходить к «Мондору» и принести, что он заказал: икры, жареного фазана и еще что-то, – и когда муж поднялся с едой, он мертвый лежал на полу. – Она показала: – Вот здесь. Что нам было делать? Никто не знал, что он приходит в этот дом. Что было бы, позвони мы в полицию? Мы знали, что было бы. Поэтому мы сейчас вам платим, чтобы вы помогли нам. Может, даже больше, чем сто долларов. Вы будете знать…

Она резко обернулась. Из клетки лифта послышался шум – щелчок, затем слабый, еле слышный шорох движения. Перес сказал:

– Он пошел вниз. Там кто-то есть.

– Да, – согласился я. – Кто?

– Не знаем, – ответила миссис Перес.

– Значит, узнаем. Вы оба стойте там, где стоите. – Я вытащил «марли».

– Это полицейский, – сказал Перес.

– Нет, – возразила она. – Нет ключа. У него не могут быть ключи мистера Дома, мы их забрали.

– Замолчите, – приказал я. – Раз уж я ваш сыщик, делайте, как я скажу. Не двигайтесь и закройте рот.

Мы стояли лицом к лифту. Я скользнул к стене и прижался к ней спиной на расстоянии вытянутой руки от дверцы лифта. Когда пришел гость, лифт был наверху, и тому пришлось нажать на кнопку вызова, так что он понял, что наверху кто-то есть, и мог появиться с пальцем на взводе; я был готов ответить тем же. Снова послышался легкий шум, затем щелчок, дверца открылась, и вышла женщина. Я был у нее за спиной, когда она обратилась к миссис Перес.

– Слава Богу, – сказала она, – это вы. Я так и думала.

– Мы вас не знаем, – ответила миссис Перес.

Но я узнал. Я сделал шаг и посмотрел на нее в профиль. То была Мег Дункан, которую я видел на прошлой неделе из пятого ряда бокового яруса в спектакле «Черный ход на небеса», где она играла главную роль.

Если сможете выбирать, с кем драться, – с мужчиной вашего роста или дамочкой, которая едва достает вам до подбородка, советую выбрать мужчину. Если он безоружный, вы в худшем случае очутитесь на полу, но только Богу ведомо, на что способна женщина. К тому же мужчину вам, может, еще удастся свалить, но женщину ведь и не ударишь. Мег Дункан налетела на меня точно так, как десять тысяч лет тому назад пещерная женщина налетала на своего пещерного мужика, а может, и на чужого, нацелившись ногтями и оскалив зубы – рвать и кусать. У меня был один выбор: отскочить или войти в клинч; клинч все-таки лучше. Я ринулся на нее, нырнув под ногти, облапил и сжал так, что ей мгновенно нечем стало дышать. Рот у нее оставался открытым, но не для укуса – она ловила воздух. Я скользнул ей за спину и схватил за руки. В таком положении трудно схлопотать что-нибудь страшнее пинка в голень. Она задыхалась. От моего захвата ее правой руке было, видимо, по-настоящему больно, потому что в своей правой я держал револьвер и рукоятка вдавилась ей в тело. Я убрал руку, чтобы сунуть «марли» в карман, она не шевельнулась, я отпустил ее и сделал шаг назад.

– Я вас знаю, – сказал я, – видел в спектакле на прошлой неделе. Вы были великолепны. Я не фараон, я частный сыщик, работаю на Ниро Вульфа. Когда отдышитесь, расскажете, что вас сюда привело.

Она медленно повернулась – это заняло у нее добрых пять секунд.

– Вы мне сделали больно, – зашила она.

– Извинений не ждите. Маленький синячок на предплечье – ничто по сравнению с тем, что меня ожидало.

Подняв голову и глядя на меня снизу вверх, она потирала руку, продолжая дышать через рот. Я сам себе удивился, что узнал ее. На сцене она радовала глаз, а сейчас передо мной была обычная женщина за тридцать с довольно симпатичным лицом, в простеньком сером костюме и заурядной шляпке; правда, она была вся на нервах.