Вексфорд показал ей фотографию и вкратце объяснил свою теорию.

– Нет-нет! Это просто невозможно! – воскликнула миссис Коэн. – Мою соседку зовут Роза, Роза Фарринер. Никто ее не убивал, и фальшивое имя абсолютно не в ее характере. Конечно, я знаю, куда она уехала. Сначала она собиралась проведать свою мать, живущую в комфортабельном пансионате для престарелых где-то за городом. А потом – поехать в Озерный край. Нет, открыток она мне не присылала, да и к чему бы?

Миссис Эллиот, жившая в четвертом, заслышав, что они из полиции, сразу решила, что произошло еще одно ограбление. Эта несколько дерганая особа, примерно лет шестидесяти, никогда не бывала у миссис Фарринер в гостях и не приглашала ее к себе. Да, она слышала, что та владеет магазином одежды, знает, что миссис Фарринер в отъезде, а еще она не раз замечала, что соседка часто отсутствует по выходным. Как считала миссис Эллиот, по нынешним временам это крайне недальновидно, ведь воры просто кишмя кишат. Показанная фотография чрезвычайно ее напугала, и она не смогла сказать, действительно ли это миссис Фарринер в молодости. Было очень заметно, что мысль об опознании просто ужасала женщину, словно это каким-то образом угрожало ее собственной жизни.

– Кстати, – заметил Вексфорд Бердену, – «Рода» в переводе с греческого означает «роза». Она говорит соседям, что едет навестить матушку в доме престарелых, а сама отправляется в больницу к папаше. Как тебе такая идея?

У дома № 3 они сошлись с Бейкером и Клементсом. Тем рассказали все ту же историю о поездке к матери и бутике, а на фото отреагировали с недоумением. Вчетвером полицейские направились к последней, коричневой, двери.

Миссис Делано оказалась юной блондинкой, бледной и хрупкой. В коляске у крыльца спал такой же бледный светловолосый младенец.

– Розе Фарринер лет сорок или пятьдесят, – сказала она, словно разница была невелика. Девушка внимательно рассмотрела фотографию и вдруг побледнела еще больше. – Да, я читала в газете, но мне даже в голову не приходило… Конечно, это вполне может быть миссис Фарринер. Не понимаю, как я раньше об этом не подумала!

С левой стороны витрины бутика были выставлены модные наряды для молодежи: джинсы, жилетки, футболки и длинные полосатые носки. Правая же сторона была, с точки зрения инспектора, куда более любопытной. Помещенная там одежда в основном оказалась тех же самых цветов, которые предпочитала Рода Комфри: красного, белого и синего. Платья и пальто, предназначенные для «женщин среднего возраста», были, что называется, «элегантными». Хотя это слово он ни разу не слышал от своих дочерей и вообще ни от кого младше сорока пяти лет. Среди выставленной одежды Вексфорд заметил нитку стеклянных бус, протянутую от пустого рукава к воротнику алого свитера, и по пути обвивавшую флакон с туалетной водой.

Им навстречу вышла женщина лет тридцати, представившаяся миссис Мосс и объяснившая, что замещает миссис Розу Фарринер, пока та в отъезде. Глядела она на них подозрительно, впрочем, в подобной ситуации любой бы насторожился. Они вновь продемонстрировали фотографию и выслушали еще одну порцию сомнений. Миссис Мосс служила у миссис Фарринер всего шесть месяцев и встречалась только по работе.

– Не знаете, откуда миссис Фарринер приехала в Лондон? – спросил Берден.

– Она никогда со мной этого не обсуждала.

– Хотите сказать, она скрытный человек?

Миссис Мосс вскинула голову.

– Даже не знаю, что вам ответить. Мы просто не вмешиваемся в личную жизнь друг друга, если вы об этом. Я знаю о ней ровно столько же, сколько она обо мне.

– А вы не знаете, не было ли случайно у миссис Фарринер аппендицита? – внезапно спросил Вексфорд.

– Что?!

– Не знаете ли вы, вырезали ей аппендикс или нет? Ведь такие вещи часто обсуждаются между людьми.

Миссис Мосс начала было повторять, что ничего такого не знает, но, поймав мрачный взгляд Вексфорда, пролепетала:

– Я не должна распространяться о таких вещах. Это все равно, что злоупотребление доверием.

– Разве вы не понимаете, кем, по-нашему мнению, является, точнее, являлась миссис Фарринер? Думаю, это неподходящий случай для недомолвок.

– Но она никак не может быть той женщиной! Роза уехала в Озерный край. И она в понедельник вернется в магазин.

– Уверены? Может, она вам присылала открытку? Или звонила?

– Конечно же, нет! Зачем ей это делать? Я просто знаю, что в воскресенье она приедет домой.

– Буду откровенен с вами, миссис Мосс, и надеюсь на вашу взаимность. Если у миссис Фарринер вырезали аппендицит, значит, она точно не является Родой Комфри, у которой не было шрама. В противном случае есть шанс, что это – одно и то же лицо. Мы обязаны все выяснить.

– Ну ладно, тогда скажу, – сдалась женщина. – Где-то полгода назад, в марте или феврале, миссис Фарринер чем-то отравилась и несколько дней отсутствовала на работе. Потом она сказала, что первым делом решила, что это приступ аппендицита, потому что у нее и прежде бывали проблемы с пищеварением.

Раскаленный воздух дрожал над асфальтом.

По Монтфорт-сквер непрерывно двигались машины, от их назойливого шума болела голова. Солнце, отражаясь в их стеклах и зеркалах, слепило глаза. Вексфорд с Бейкером спрятались от жары в машине Клементса, припаркованной в нарушение правил во втором ряду.

– Мы должны осмотреть тот дом, Майкл.

– Ну, положим, ключ у нас есть, – задумчиво протянул Бейкер, потом встретился взглядом с Вексфордом и быстро отвел глаза. – Нет, Редж, это не обсуждается, сначала придется получить ордер. Предоставь это мне, я посмотрю, что можно сделать.