– Ничего, – усмехнулся Вексфорд, – немного практики – и вы научитесь этому искусству.

– Вы шутите?

– Шучу, шучу. Но врать полиции все-таки не стоит, договорились? Мы всегда это обнаруживаем. Думаю, что и ваша ложь рано или поздно вышла бы на поверхность, просто та версия нас больше не интересует. Еще кофе?

Она покачала головой.

– Вы были так ужасно добры ко мне, сэр.

– Хорошо, хорошо, так и быть, на первый раз я вас не отправлю за решетку, – рассмеялся Вексфорд. – Будем считать это условным освобождением. Ладно, пойдемте, я провожу вас к выходу. Посмотрим, не найдется ли кого-нибудь, кто сможет подбросить вас до станции. Почему-то мне кажется, что констебль Лоринг не откажет нам в этой любезности.

На него глядели огромные невинные глаза лани. Или теленка.

– Я доставляю столько хлопот.

– Ничего подобного, – беззаботно ответил инспектор. – Поверьте мне, констебль Лоринг легко это переживет.

В этот вечер Вексфорд снова вернулся домой раньше обычного. Во время расследования убийств это редко с ним случалось, но теперь он мог только ждать и думать. Инспектор не мог выбрать подозреваемого – у него его просто не было. Он не мог сравнить свидетельские показания и отсеять в них ложь и недомолвки – свидетели отсутствовали. Все, что находилось в его распоряжении, были четыре ключа и неизвестно куда девавшаяся машина. Еще имелся бумажник, насчет которого Вексфорд был теперь твердо уверен, что его просто потеряли в автобусе. И конечно, таинственный телефонный звонок, подслушанный мужчиной, который был влюблен в сухопарую, неуклюжую и уже немолодую Роду Комфри и, видимо, убил ее, терзаемый ревностью. Не слишком многообещающий перечень.

Река золотилась под лучами закатного солнца. Мелкая рябь на ее поверхности выглядела, как патина на старой бронзе. Над рекой сновали бледно-голубые и пестрые стрекозки, а ивы склоняли к самой воде свои покрытые серебристой листвой ветви.

– Вот было бы здорово, если бы река протекала прямо по твоему саду, да? – сказал Робин.

– Для этого мой сад должен быть на полмили длиннее, – усмехнулся Вексфорд.

«Дядюшка Крыс» так и не удостоил их своим визитом, и мальчики, сняв носочки и сандалики, шлепали босиком по мелководью. Внуки уломали Вексфорда тоже снять туфли, закатать брюки и присоединиться к ним. К счастью, он поддался на уговоры, потому что Бен, пускавший кораблик из ивовой щепки, оступился и неожиданно чуть ли не с головой ушел под воду. Инспектор выловил его прежде, чем малыш испугался.

– Хорошо, что стоит такая жара. Ты успеешь высохнуть, пока мы дойдем до дома.

– Хочу на ручки!

– Ну, теперь тебе достанется, Бен, – довольно произнес Робин.

– Нет, если ты расскажешь, как смелый и отважный дедушка спас твоего маленького братца.

– Да ладно! Там и было-то всего по колено. Но Бену все равно достанется. И тебе тоже. Сам знаешь, какие они, эти женщины, – авторитетно заявил Робин.

Но скандала не вышло. Точнее, он и без них был уже в разгаре. С чего там все началось, Вексфорд не знал, но когда они с мальчиками подошли к двери, выходящей в сад, до них донесся язвительный голос Доры:

– Лично я считаю, что тебе повезло гораздо больше, чем ты заслуживаешь, Сильвия. У тебя хороший муж, отличный дом и два прекрасных ребенка. А что ты сама сделала для того, чтобы быть достойной всего этого?

Сильвия резко вскочила. Вексфорд подумал, что сейчас она закричит на мать, но та увидела насквозь промокшего сынишку, быстро подхватила его на руки и убежала вверх по лестнице. Робин постоял немного, а потом пошел вслед за матерью, сунув большой палец в рот. Вексфорд думал, что внук давно уже избавился от этой привычки.

– А сама просила меня не ругаться с дочерью, – сказал он жене.

– Понимаешь, – вздохнула Дора, не глядя ему в глаза, – не очень-то приятно слышать от собственной дочери, что женщина, не сделавшая карьеры, после пятидесяти становится бесполезным грузом для семьи. Якобы муж остается с постаревшей женой лишь из чувства долга, только потому, что ее больше некому содержать.

Вексфорд стоял, совершенно ошеломленный. Дора отвернулась, чтобы скрыть от него выступившие слезы. Когда он в последний раз видел жену плачущей? Наверное, лет пятнадцать назад, на похоронах ее отца. Что-то везет ему сегодня на плачущих женщин. Правда, в этом случае требовались как раз не сандвичи и кофе, а объятия. Но вместо этого он проговорил:

– Знаешь, Дора, я часто думаю, что, если бы ты до сих пор была не замужем, а я оставался бы холостяком, я немедленно предложил бы тебе руку и сердце.

– Ах, мистер Вексфорд! – несмело улыбнулась она. – Это так неожиданно с вашей стороны. Я должна подумать.

– Нет! Ни за что! Извините, сударыня, но мы немедленно отправляемся отмечать нашу помолвку. – Он погладил ее по плечу. – Все, собирайся и уходим. Сначала где-нибудь поужинаем, а потом – в кино. И молчок! Удерем потихонечку от всех этих дрязг.

– Нет, Редж.

– Да.

И они отправились в «Оливу и голубку». Дора так и осталась в своем старом ситцевом платье, а Вексфорд – в той самой одежде, в которой вместе с мальчиками искал водяную крысу. Потом они смотрели фильм, в котором никто никого не убивал, никто ни на ком не женился, не было никаких трудных детей и внуков. Герои фильма жили в Париже и сутками напролет занимались любовью.

Домой вернулись лишь полдвенадцатого. Когда они вошли в дом, их уже поджидала Сильвия. Вексфорду показалось, что они с Дорой – юные любовники, а Сильвия – строгая мамаша. Жаль только, что дочь не поинтересовалась строгим тоном, где они пропадали и почему так поздно вернулись, тогда эффект был бы полным.