– Бог с вами!
– закричал я.

Мне так пришлось в общем гвалте вскричать несколько раз. Наконец меня услышали, и неожиданно вскочил офицер-драгун:

– Подполковник Дыдымов!
– представился он и зло сверкнул на меня: - Подполковник Дыдымов, и я вас вызываю!

Из всех я увидел только Валерию. Я увидел, как она помертвела.

– И за что?
– спросил я по-ребячьи.

– За оскорбление чести графини, если вы сами не понимаете!
– зло сказал подполковник Дыдымов.

Я оглянулся к графинечке. Она распахнула навстречу глаза. Я увидел, что они зеленые. “Не очень крепкое здоровье”, - говорила моя нянюшка про зеленоглазых, порой замечая зелень и в цвете моих глаз.

– Нет, Дыдымов!
– вскричала графинечка.
– Нет и нет! Вы несете вздор. Идет война! И я не позволю! Что за оскорбление вы нафантазировали! Подполковник Норин мой давнишний друг!

О давнишней дружбе графинечка сама смело нафантазировала. Мы и знакомыми-то были едва-едва. И мне ее слова стали неприятны.

– Ваши условия!
– сказал я подполковнику Дыдымову.

– Сейчас же!
– ответил он.

– Прекрасно!
– подхватил я.

На нас накинулись. Графинечка горячо схватила меня.

– Не принимайте!
– горячо зашептала она.
– Подполковник пьян и несет вздор!

– Оставьте!
– тоже зашептал я.

– Он обвинил нашего офицера! Он бросил тень на наш полк!
– прибавил моих грехов подполковник Дыдымов.

– Душечка Дыдымов! Явно вы что-то истолковали не так!
– горячо стала ему говорить графинечка.

– Господа! Я никудышно ниже вас всех по чину! Но я гораздо старше вас годами!
– то ли наконец вник в суть дела, то ли счел необходимым вмешаться старый прапорщик.
– Война, господа! У каждого из нас присяга государю императору и Отечеству! Государь-император так нуждается в таких солдатах, как вы! Протяните друг другу руки!

– Война же, война! Каждую секунду могут убить! Можно схватить тиф или что там! Вот уже завтра! Да что завтра! Вот сейчас налетят - и с концом!
– враз заговорили все.

– Моя честь ничуть не затронута! Я польщена словами подполковника Норина!
– говорила графинечка.

– Подполковник, объяснитесь!
– спросил старый прапорщик.
– Почему вы требуете удовлетворения за оскорбление чести полка только сейчас, а не прежде? Сейчас подполковник Норин ничего порочного не сказал!

Подполковник Дыдымов как бы захлебнулся.

– Да, подполковник!
– стали говорить все.
– Да, почему сейчас, а не часом раньше, когда вы с подполковником Нориным увиделись?
– Всем стало очевидно, что в нападке подполковника Дыдымова было что-то иное.

– Тихо, господа!
– вскричал я.
– Я принимаю вызов. Только один вопрос к подполковнику Дыдымову. Скажите, как, когда и кому известный вам корнет доложил о моем ему замечании? Я полагаю, тень на ваш полк упала с этой стороны?

– По отсутствии командира полка полковника Гревса он доложил мне, на то время замещающему командира их эскадрона. А какого числа, я не помню. Но это не существенно! Он доложил, что вы без основания и ввиду нижних чинов придрались к нему, чем и оскорбили, при этом приказали доложить мне о нем какую-то вашу несуразицу!
– тотчас ответил подполковник Дыдымов.

Теперь и я как бы захлебнулся. И пока я глотал пустой воздух, старый прапорщик простодушно спросил подполковника Дыдымова:

– Так что же, ваше высокоблагородие, этот корнет не вызвал капитана сам?

– Он исполнял приказание!
– нашел ответить подполковник Дыдымов.

– В таком случае, - наконец проглотил я пустой воздух, - я прошу вас, господин подполковник, на одну минуту!

– Я полагаю уместным обсудить условия не тайком, а в присутствии всех!
– сказал подполковник Дыдымов.

– Да черт с ними, с условиями! Драться сейчас и на шашках!
– зло закричал я.
– Я прошу вас на минуту по другому поводу. Через минуту мы будем драться непременно!

Снова все кинулись успокаивать нас и теперь - особенно меня.

– Я не желаю говорить ни минуты!
– сквозь шум прокричал подполковник Дыдымов.

– Идемте! Я полагаю, ни церемоний, ни секундантов мы требовать не будем?
– прокричал я ему.

Он согласно кивнул. Нам удалось продраться к выходу и потом во двор.