Так я и знала! И где носит Деля, когда он так нужен? Я вздохнула и протянула кинжал сыну.

– Имейте в виду: если что, с вами будут разбираться отцы.

Мальчишки кивнули. Правда, я не уверена, что они меня правильно поняли. Бойцы пинками избавились от разбросанных по полу подушек и оттащили к стене столик и кресла, освободив центр комнаты. Раш обнажил клинок. Широкое изогнутое лезвие отливало матовой белизной.

– Кость?

– Нет, князь. Это коготь асарба, Снежной кошки. Раньше они водились в Стране Грифонов, у ледников. Когти асарбов тверды, как железо. Мастеру приходится снимать слой за слоем, испытывая заготовку то огнём, то зельем. На один биджам уходит несколько зим.

Стоп, как он сказал: Страна Грифонов? Это не на Грифоньем ли плато водятся такие кисы? Только этого не хватало!

– Асарбы разоряли гнёзда грифонов, взбираясь по отвесным скалам, - продолжал Раш.
– Крылатый народ истребил почти всех, поэтому биджам - большая редкость и большая честь. Смотри внимательно, князь: вот биджери-дан.

Насколько я поняла, техникой Игры-с-Когтем владел далеко не каждый воин, и прежде всего из-за редкости используемого в ней оружия. Оценить же её преимущества смогла даже я. Острота и большой изгиб биджама делали работу с ним простой и убойно-эффективной: быстрые широкие взмахи, подобные кошачьим ударам лапой, и естественные круговые движения. Причём какой бы хват не использовал Раш, то и дело перебрасывая и перехватывая кинжал, остриё клинка всегда было напрвлено точно по ходу руки, обеспечивая оружию высокую пробивную силу. Разумеется, сейчас это была схватка с воображаемым противником, что-то вроде эльфийского Стандарта, но это не делало её менее захватывающей. Молочно-белый клинок молнией мелькал в руках Раша, Зарти не сводил с него глаз. Наконец юный гоблин прервал игру и перебросил ему кинжал.

– Теперь ты.

Элизарт помедлил, привыкая к оружию, и начал Танец, постепенно ускоряя темп. На подвижном лице Раша отражалось всё, о чём он думал, так что ошибки сына я читала по лицу хариша, а не по рисунку биджери-дан.

– Хватит. Смотри ещё!

И снова гоблин плетёт своё кружево из мягких, удивительно точных кошачьих движений.

– Понял? Давай!

Пока мальчишки вели свои игры, я сосредоточилась на гоблинской клинописи. Строки угловатых символов только-только начали обретать смысл, как в дверь грохнули кулаком, и низкий, но, несомненно, женский голос позвал:

– Раш'хор!

Мы как по команде уставились на дверь.

– Ниринх, женщина Тар'кхорна, - даже не пытаясь скрыть неприязни, сказал Раш.

Ну и что тут удивительного? Неужели я действительно ожидала увидеть здесь его мать?

– Мать погибла много зим назад, когда Идущие приходили за мной, - пояснил Раш.
– Отец до сих пор не взял себе другую жену.

Хариш распахнул дверь, впустив в комнату высокую статную орку. Кожаные штаны и безрукавка плотно облегали ладную фигуру, голые до плеч руки бугрились мышцами. Что до обуви, то размер её окованых металлом гранцев не уступал мужскому. Зеленоватая кожа, скуластое лицо с крупным носом и тяжёлым подбородком, чёрные, чуть раскосые глаза; смоляные волосы заплетены в тонкие косички и собраны в высокий "хвост".

Суровый взгляд орки остановился на мне.

– ТариАна?
– голос прозвучал резко, но не грубо.

Я поднялась, отложив книгу.

– Я Ниринх, - кивнула орка.
– Идём, Вожак зовёт.

– Зачем?
– удивилась я.

– Ужинать.

Я невольно взглянула на Раша. Орка понимающе улыбнулась, показав белоснежные клыки.

– Они не говорят с женщинами, только спят с ними. У нас не так. Наш народ ест, пьёт и воюет вместе. Идём!

Раш"хор аж подпрыгнул на месте.

– Ты не зна-аеш-шь! Не с-сме-ей!
– в голосе гоблина слышалось знакомое шипение: парень не просто злился, он был разъярён.

– Спокойно, Раш: я мало что принимаю на веру. И прошу, будь за старшего, - я кивнула в сторону сына.

Орка шла молча, на полшага впереди меня. На углу она неожиданно остановилась и смерила меня взглядом.

– Разве он говорит с тобой?
– она кивнула в сторону двери в комнату Раша.

– Он считает меня шаманкой, - улыбнулась я.

Мы какое-то время разглядывали друг друга. Ниринх была намного крупнее и выше меня, но так же, как и Тар'кхорн, не выглядела при этом тяжеловесной.

– Ты человек, - недоверчиво констатировала она.

– Верно.

Орка вздохнула.

– Со мной он не говорит.

– Это важно?

– Нет, но Вожак злится. На меня. У тебя есть дети?

Я слегка растерялась, но кивнула в ответ. Густые брови Ниринх сошлись над переносицей:

– У меня нет: Тарх не хочет. Из-за полукровки!
– орка снова кивнула в сторону двери.

Такая прямота не могла не удивить.

– Почему ты мне это говоришь?

– Ты шаманка, всё равно увидишь.

И что я должна была сказать? Возлюби сына другой женщины, из-за которого твой собственный сын не родится, а родившись, никогда не станет Вожаком?