– Присядь князь, прошу. Видишь ли, Элиарну было известно слишком многое.

Ну разумеется! Я вспомнил их разговор Священной роще и слова бывшего Верховного мага: "Преступления против Закона не имеют срока давности".

– Что, Правитель, хотел убедиться, что бывший Верховный не оставил после себя опасных откровений?

Светозарный удивлённо вскинул брови. Пришлось пояснить.

– Я слышал ваш разговор в Запретном месте, князь Ар-Маэгрил. Как видишь, у оренмаров действительно бывают длинные уши.

Правитель рассмеялся.

– Больше никогда не буду доверять тайны деревьям.

– Кстати, о деревьях, Светозарный. Ты уверен, что оренмары Колыбели нуждаются в покое? Мне почему-то так не показалось. Может, стоит спросить самих патриархов, чего они хотят?

Светозарный, подумав, кивнул:

– Я поговорю с Посвящёнными. Что же касается откровений, то Флора провела ритуал Свидетельства, призвав Память Леса, и оказалось, что никакого преступления не было! Есть такая интересная штука - ложная память, когда в сознание помещают обрывки чужих воспоминаний, страх и чувство вины. Одним словом, Элиарн постарался на славу. Веришь: чувствую себя как последний....

– Верю, Светозарный.

Ещё бы мне не верить: сам ещё не избавился от последствий наведённой памяти.

– Как там у нас: клан превыше всего?

– Вот именно, феальдин. Сколько ещё Перворождённых попадутся на этот крючок, прежде чем перестанут слепо доверять словам!

Выйдя из кабинета Светозарного, я едва не столкнулся с Таргелоном. Красивый всё же доспех у Лесных Стрелков - словно золотое литьё.

– Парадный, не для дела, - усмехнулся Таргелон, верно расценив мой взгляд.

Я пожал плечами: Духи не пользуются доспехами.

– К ней?
– спросил Советник.

Не люблю отвечать вопросом на вопрос, но не смог удержаться.

– Ты против?

– А что это меняет?

– Ничего.

– Тогда зачем спрашиваешь?

Я слегка разозлился, но не подал вида.

– Послушай, Советник, чего ты хочешь? Если вернуть мне ритуальный поклон за поединок, то можешь прямо сейчас.

Таргелон изменился в лице, но не сдвинулся с места.

– Нет? Ну как знаешь. Только запомни: по Закону я могу потребовать этого в любой момент.

– Так в чём же дело, феальдин? Требуй!

Честно говоря, я и сам не понимал, почему до сих пор тяну. Вернее, наоборот, прекрасно понимал: Таре это не понравится. Таргелон, не дождавшись ответа, усмехнулся.

– Думаешь, мне доставляет удовольствие видеть тебя? У меня приказ Светозарного.

Я поднял бровь:

– Приказ? Какой? Выносить мне мозг?

– Что, прости?

Таргелон изумлённо смотрел на меня. Я махнул рукой:

– Не запоминай. Я имел в виду, портить мне жизнь.

Советник пожал плечами.

– Но ты же сам сказал Светозарному, что не нашёл нашей обороны.

– Ну не то чтобы совсем не нашёл: кое-что заметил, конечно, особенно в твоём ореносте. Слушай, поговори лучше с Тином... с князем Хит'Талем. Скажи, я просил. А с ментальными практиками лучше всего к Гилу: андарельская система вам будет ближе. Правда, с этим придётся подождать до его восстановления.

– А какое отношение имеет Мастер оружия к ментальным практикам?
– недоверчиво спросил Советник.

– Мастер оружия? Впрочем, да: Гил же ещё и оружейник.

Я почувствовал осторожное ментальное касание брата. Какое счастье снова быть "целым"! Пару дней назад нам всё же удалось выпроводить Флору и поговорить наедине. Гил сидел в постели, откинувшись на подушки, я стоял в изножии кровати, сложив на груди руки. Мы молча смотрели друг на друга, зная, что помним всё. Я не выдержал первым.

– Ну?

– Что?
– поднял он бровь.

– Ничего не хочешь мне сказать?

– Ах, да.

Гил скорбно вздохнул, потупил глаза и признался:

– Ты мой брат, и я тебя люблю.

– Маньяк, - констатировал я.

– Пижон, - тут же отозвался он.

Я присел к нему на кровать.

– Гил, ты целовался с моей женой!

Брат сделал честные глаза: