– Эту историю я, кажется, помню. – Усмехнулся Голенев: – Но ты мне не все ответил.

– А с ними я из-за тебя.

– Не понял?

– Сейчас поймешь. Я этой сучке давно хочу козу сделать. Да руки коротки. Одному не справиться. А тут ребята шепнули, что она на тебя травлю начала. Я и объявился. Прости, мол, жрать охота. Дай заслужу твою любовь да прощенье. Вот и вошел в банду. А дальше по ходу песни. Что скажешь, то и сделаю. Может, вместе мы ее уроем.

Голенев вышел на свет:

– Поешь складно. Но я верить бандитам не привык.

– А я давно завязал. Можешь в городе спросить. Десять лет сапожником на рынке сижу.

– За желание помочь, спасибо. И за Тузика тоже. – Поблагодарил Олег. Пятак посмотрел на часы:

– Тут долго рассиживаться нечего. В десять сменка объявится.

– До десяти еще времени много. Этих припрячем, может, и тех встретим. А пока расскажи, что про мою травлю знаешь?

– Закуришь? – Пятак достал сигареты:

– Можно. Только давай так устроимся, чтобы калитку видеть. Кто его знает, что они там надумают? – Предложил Олег. Они затянулись и уселись на обгорелую раму окна. Пятак знал много. Он рассказал Голеневу, что за ним ведет охоту не только Мака:

– Ты со своими ребятами Алехана Казиева замочил. Его брат твоей крови хочет. У него сила большая. А вместе с Макой они вообще не подарок. Она теперь девушка крутая. В Кремль надумала на белом коне. Так что одному тебе не справиться.

– Они мой дом сожгли?

– Они газ открыли. Твоя Верка Вислоухова пришла и спичкой чиркнула. Все и взорвалось.

– Вера? – Голенев побледнел.

– А ты не знал? От нее одни угольки и туфелька осталась. Все это в понедельник и схоронили.

Олег рванул с места. Пятак едва успел прихватить его за рукав:

– Туда не ходи. Там тоже ее люди дежурят. Это Казиев хочет тебя живым получить, а Мака нам шепнула – кончайте сразу, чтоб не мучился. Так что погоди. На тот свет еще успеешь.

Голенев обхватил голову руками и заплакал.

Островок, на который Тодди Сорси привез Иру и молодых людей, назывался Sheep`s Head, что переводится как “голова барана” и вполне отвечал этому названию. Десять квадратных километров суши складывались из великолепных лугов, расположенных кольцом вокруг берега, небольшой рощи на отрогах пологой горы и двух скал, сильно смахивающих на завитки бараньих рогов, по центру. Рыбацкая деревня состояла из шести каменных коттеджей с хозяйственными пристройками, сработанными из того же камня, и паутины сетей, развешанных вдоль берега. Каждая семья имела на острове собственный причал и одну или две небольших рыбацких шхуны. Быстроходный катер, на котором Тодди доставил молодых людей, имелся только у него. Да и дом рыбака отличался от соседей своим внушительным размером. Гости тут же сообразили, что их хозяин первый парень на деревне, и не ошиблись. Тодди, помимо катера, владел тремя шхунами, две из которых были оснащены новейшими приспособлениями для лова селедки. Сельдь являлась основным видом здешнего промысла, о чем свидетельствовали не только бочки, аккуратно сложенные во двориках рыбаков, но и пропитавший весь берег ее запах.

Для русских гостей Тодди отвел две комнаты с отдельным выходом. Одну огромную для мальчиков и маленькую, но очень уютную, для Иры. Молодая женщина сразу оценила свое новое жилище. Ее окно упиралось в море. Море она видела лежа на высокой деревянной кровати, им же любовалась, сидя за маленьким женским письменным столиком. В ее комнате находился и единственный книжный шкаф со всей библиотекой хозяина. Набор книг говорил о старомодном и добротном вкусе семьи Сорси. Помимо Диккенса, Скотта и Теккерея, Ира обнаружила на полках и Джеффри Чосера, которого давно хотела прочитать в подлиннике. Теперь у нее появилась такая возможность. На четвертом курсе она писала работу, где сравнивала великого английского литератора Чосера с великим фламандским художником Рубенсом, и получила отлично. До нее таких сравнений никто не делал, хотя сходство судеб обоих гениев просматривалось невооруженным глазом. Усевшись за стол, она тут же открыла книгу “Кентерберийских рассказов” и углубилась в чтение. Но скоро поняла, что читать классика в переводе куда легче. Чосер писал на языке средневековья, а этот язык от современного английского сильно отличался.

– Я не помешаю? – Ира оглянулась. На пороге стояла девушка и смотрела на нее огромными голубыми глазами. Столь красивого живого существа Ира никогда не видела.

– Конечно, заходите! – Улыбнулась Ира и поднялась ей навстречу. Девушка словно явилась в ее комнату из британской сказки о двух сестрах. Одну из них злая мачеха заколдовала, наделив головой барана, а добрые гномы с феями вернули ей прекрасный образ. На “бараньем” острове такое вполне могло случиться. Правда, героиню сказки звали Энн, а Ира услышала другое имя.

– Меня зовут Кристиной. – Смущенно представилась прелестная посетительница и, немного помолчав, добавила: – Кристина Сорси. Я дочь Тодди.

– А я Ира Ситенкова. Проходите, пожалуйста. – Ира усадила Кристину в единственное кресло, а сама устроилась на постели: – Я очень рада.

– Я тоже. У нас на острове нет молодых девушек, и я ужасно обрадовалась вашему приезду. У меня все подруги на большой земле, а они приезжают так редко.

– И мне здесь без подруги может стать скучновато. Будем дружить.

– Хотите, я покажу вам остров. Это он с виду такой маленький. А на самом деле тут ужасно красиво. У нас даже свой водопад есть, и речка. А в речке форель водится.

– Буду рада. Может, мы и мальчишек пригласим? Им же тоже интересно.

Кристина густо покраснела и сделалась еще красивее:

– Я не против, но сама им сказать постесняюсь.

– Вот и замечательно. Сейчас им и сообщу. – Улыбнулась Ира. Она предположила, что дочке рыбака очень хочется познакомиться с парнями и она пришла сделать ее посредницей. Но оказалась не права. Кристина ее остановила: