Караван шел не восточнее Сангарда. Император Тайбер Септим I сделал многое для обеспечения относительной безопасности на трактах. Но пошлины кусались, и этот караван двигался, насколько возможно, боковыми тропами, в обход застав и патрулей. Что и подвергало их опасности нападения грабителей — как людей, так и орков, а также бродячего сброда всех рас и мастей. Но таковы уж издержки прибыльной торговли.

До Сангарда у них случились две подобные встречи. Первый — засада, о которой тонкий слух Барензии дал знать много загодя, и разбойники, окруженные с тыла, сами были застигнуты врасплох. Второй — ночное нападение смешанной шайки каджитов, людей и лесных эльфов. Последние были искусными воинами, и даже Барензия не слышала, как они подкрались. В тот раз драка вышла жестокой. Нападавших отбили, но полегли двое стражей каравана, а Строу получил неприятный порез на бедре, прежде чем им с Барензией удалось перерезать глотку его противника, каджита.

Барензия была вполне довольна жизнью. Она приглянулась словоохотливому сержанту, и большую часть времени проводила, сидя у костра и слушая его рассказы о похождениях в Морровинде с Тайбером Септимом и генералом Симмахом. Симмаха произвели в генералы после того, как пал Морнхолд, поведал сержант. "И хороший же он солдат, этот Симмах! Да только в Морровинде у него еще какой-то интерес, хе, хе. Это не только война, ежели понимаешь, о чем я. Ну да ты, небось, малость больше меня о том знаешь".

"Нет. Я не помню, — сказала Барензия, изображая безразличие. — Я провела большую часть жизни в Скайриме. Моя мать вышла за человека из Скайрима. Но они оба умерли. Расскажи мне, пожалуйста, что сталось с лордом и леди Морнхолда?"

Сержант пожал плечами: "Не знаю. Померли, небось. Там огроменная драка была, до того, как перемирие подписали. А теперича все тихо. Мож, и слишком тихо. Как перед бурей. Слушай, хлопчик, так ты на родную землю вертаешься?"

"Может быть", — сказала Барензия. На самом же деле ее влекло в Морровинд и Морнхолд неодолимо, как мотылька на зарево горящего дома. Строу это чувствовал, и был недоволен. Впрочем, он был несчастен с тех пор, как им пришлось спать раздельно, поскольку Барензия почиталась в караване юношей. Барензии тоже не хватало этого, но, похоже, не так сильно, как Строу.

Сержант хотел нанять их и на обратный путь, но, когда они отказались, все равно выплатил премию и написал отличные рекомендательные письма.

Строу желал осесть в Сангарде навсегда, но Барензия настояла на продолжении путешествия на восток. "Я королева Морнхолда по праву, — сказала она, в душе не совсем уверенная в том, правда это, или все это причудилось потерянному, напуганному ребенку. — Я желаю попасть домой. Мне нужно попасть домой". А вот это была уже несомненная правда.

Через несколько недель им удалось пристроиться к другому каравану, идущему на восток. К началу зимы они были в Рифтене, почти у самой границы Морровинда. Но погода испортилась, и им сказали, что ни один купеческий караван не рискнет выйти до середины весны.

Барензия стояла на городской стене и вглядывалась вдаль, в гряду заснеженных гор, стражей Морровинда, высившуюся за глубоким ущельем, отделявшим от них Рифтен.

"Барри, — мягко сказал Строу. — До Морнхолда еще далеко, почти столько же, сколько мы уже прошли. И эти земли кишат волками, разбойниками, орками, да тварями похлеще. Нам нужно дождаться весны".

"Там башня Зильгрод", — сказала Барри, имея в виду поселение темных эльфов, выросшее вокруг древней сторожевой вышки на границе Скайрима и Морровинда.

"Стражи на мосту не пропустят меня, Барри. Это лучшие имперские воины. Их не подкупишь. Если ты пойдешь, то пойдешь одна. Я не стану пытаться остановить тебя. Но что ты будешь там делать? В башне Зильгрод полно имперских солдат. Станешь для них прачкой? Или гарнизонной девкой?"

"Нет", — ответила Барензия медленно и вдумчиво. В действительности подобная мысль не казалась ей совершенно непривлекательной. Она была уверена, что сможет заработать на жизнь, ублажая солдат. У нее было несколько подобных приключений на пути через Скайрим, когда она одевалась женщиной и потихоньку ускользала от спящего Строу. Она просто искала чуточку разнообразия. Строу был нежен, но скучен. И она была крайне, хотя и приятно, удивлена, когда мужчина, с которым она познакомилась, после предложил ей деньги. Строу же почему-то был очень недоволен: орал на нее, а потом дулся по нескольку дней, когда ему удавалось поймать ее за этими похождениями. Он оказался весьма ревнив. Он даже угрожал бросить ее. Но не сделал этого. Да и не мог.

Однако имперские стражи были грубы и жестоки по всем статьям, и Барензия наслушалась немало жутких историй за время их путешествий. Самые ужасные рассказывали бывшие ветераны легионов, не без мрачной гордости и со всеми подробностями. Как она понимала, они желали шокировать их со Строу, но при этом было очевидно, что какая-то доля правды в этих диких россказнях присутствует. Строу ненавидел эти грязные басни, особенно из-за того, что ей тоже приходилось их слышать. Но было в них нечто, что казалось ему привлекательным.

Барензия чувствовала это и подбивала Строу поискать других женщин. Но он сказал, что не хочет никого, кроме нее. Она честно призналась, что не испытывает к нему подобных чувств, просто он нравится ей больше прочих. "Так зачем же ты путаешься с другими?" — спросил как-то Строу при случае.

"Не знаю".

Строу вздохнул: "Говорят, все темные эльфийки таковы".

Барензия улыбнулась и пожала плечами: "Не знаю. Или, нет… может, и знаю. Да, пожалуй, знаю, — она обернулась и нежно поцеловала его. — Наверно, в этом и есть объяснение всему".