Вполне возможно, что маормеры нарушили альдмерские традиции расовой чистоты и перемешались с какими-нибудь мерзкими дикими племенами Пьяндонеи. Единственно этим можно объяснить их варварство и отсутствие уважения к великой айлейдской культуре.

Следующие надписи были с предельной аккуратностью переписаны и расшифрованы, результаты многолетних исследований отражены здесь.

Ав молаг аниаммис, ав латта маджика.

"Из огня — жизнь, из света — магия."

Барра агеа ри соу каран.

"Носи знания как броню."

–

Агеа хэйлиа не джоране эмеро лалориа.

"Мудрость, познанная через боль — надежный проводник в темные времена (буквально, "Ужасная мудрость никогда не предаст своего владельца").

Ноу альдмерис матмелди адмиа ауран гандра сепредиа ав реллайс йе брелиайс йе варлейс.

"Наши сосланные эльфийские предки слышали приветствия мира в реках, буковых деревьях и звездах" ("Матмелди" буквально означает "из-дома-изгнанные").

Сунна йе суннабе.

"Благословляй и благословен будешь".

Ва гарлас агеа, гравиа йе гориа, латтиа маллари ав малату.

"В пещерах знания, страшных и темных, сияет золото истины".

Вабриа френса, са белле, са бауне, амаралдане альдмерис адонеи.

"Пенящаяся волна, такая грозная, такая мощная, возвещает о прибытии благородных эльфов".

А мой папа всегда говорил — имперцы все идиоты!

Поэтаму я пишу эту книгу. Я неписал книгу раньше и не думаю что буду писать книги ищераз. Но иногда норд должен сказать и норд должен сделать. И я должен всенаписать правильно про бога Акатоша и дракона Алдуина. Они неодно и тоже, мне все равно что говорят имперцы или что они хотят чтобы это было так.

Мой папа никогда шибко недумал про богов, но мама да. Она молилася всем Богам и научила мне многим вещам. Так что я знаю про Акатоша много. Уж не меньше чем имперци. Я знаю что он первый бог который принял форму в Изначальном Месте. И я знаю что он в форме дракона.

Мой папа даже расказывал мне о Мартыне Септиме и что случилось когда открылись ворота Обливиона. Септим стал духом Акатоша и убил Мерунесдагона. Незнаю как вам но мне нравится дракон который победил Принца Разрушения.

Теперя вы, надеюсь все панимаити. Акатош хороший. Все норды это знают и даже имперцы и прочые. А Алдуин разви хороший? Нет и есчо раз нет! Алдуин злой до мозгакастей. Ну и значытца нимогут Алдуин и Акатош быть одинм и темже.

Я вырос в Скайриме и все эти расказы знаю. Папа расказывал мне, ему расказывал его папа которому расказывал его папа и еще дальше. И один из расказов был про алдуина. Но он не Акатош. Он другой дракон, злой дракон.

Я думаю что Акатош какойто духовный дракон когда он вооще хочет быть драконом (а не богом который живет в месте с другими богами как Абливион). А Алдуин настоящий дракон с чешуей и зубами и хвастом длинеее чем Белая река. И было время когда Алдуин пытался захватить весь Скайрим с другими драконами. Но магучиы герои его всетаки убили, Алдуина и его вся история закончилась.

Ну я спрашиваю — это что, похоже на Акатоша? Нет, друзья. Это непохоже.

И поэтому я Тромгар Железноголовый твердо говою что, со всею убижденнностию, что Алдиун есть и он не Акатош!!

Вероятно, я никогда бы не отправился в пустыню Алик᾽р, не встреть я Велтана в маленькой таверне Сентинеля. Велтан — редгардский поэт, стихи которого я читал, но только в переводе. Он пишет исключительно на старом языке редгардов, не на тамриэлике. Однажды я спросил его об этом.

«В тамриэльском языке божественно вкусный нежнейший продукт из молока обозначается словом… сыр, — ответил Велтан, и широкая улыбка осветила его тёмное, как сажа, лицо. — На старом редгардском это будет млуо. Скажи, если бы ты был поэтом, свободно пишущим на обоих языках, какое слово ты бы выбрал?»

Я типичный городской житель, я пересказывал ему городские толки и сплетни и слухи о коррупции, я рассказывал о безумстве жарких ночей, о культуре и упадке нравов. Он слушал меня с благоговейным вниманием — я говорил про мой родной город: беломраморный Имперский город, каждый житель которого преисполнен чувства собственной значимости из-за соседства с императорской особой и безопасности, и чистоты улиц. Порою говорят, что на бульварах Имперского города нищие живут как во дворце. Под ароматный эль я потчевал Велтана рассказами об оживлённом рынке Риверхолда, о тьме, накрывшей Морнхолд, об изъеденных плесенью виллах Лилмота, об удивительных и опасных переулках Хелстрома, о великолепии широких улиц благородного старинного Солитьюда. Всему этому он изумлялся, переспрашивал и комментировал.