– Да. Надеюсь, так будет всегда.

Дио усмехнулся и пошел вслед за сестрой.

Дримен сидел на своём столе, в кабинете, который должен был быть завален свитками и книгами, как обычно, но последние несколько месяцев он не позволял себе такой роскоши, как творческий беспорядок. Планируя свадьбу своего старшего брата и женщины из рода Дива, ему пришлось обратиться к силам, которые, с одной стороны, поддерживают его страсть к разбрасыванию вещей и накоплению пыли, и не переносят грязи на дух, с другой.

Одераричи и Вильмут склонились над небольшим квадратным столом, залитым странной чёрной субстанцией, движущейся в такт дыхания тёмного мага. Широко распахнув глаза, змей следил за мелкими едва уловимыми волнами движения материи, старательно выискивая в ней то, что он задумал подарить своим наследникам на свадьбу.

– Ты можешь быть серьезнее? – Вдруг выпалил Одераричи, чем приковал внимание Дримена и заставил Вильмута поднял голову и улыбнуться. – Мне нужен нормальный равномерный поток, иначе ничего не выйдет. Будь добр.

Тёмный маг оскалился, готовый чем-нибудь огрызнуться в ответ, но передумал. Скорее надменно закатив, чем просто закрыв глаза, он положил ладони на края стола и принялся заново нагонять волны на концентрат тёмной материи. Медленно и постепенно, на глади стали возникать неровные волны, и вскоре в эпицентре, откуда они исходили, что-то блеснуло. Одераричи вытянул ладонь над этим местом и собрал пальцы так, словно вытягивал невидимую нить.

Беззвучно, боясь в очередной раз нарушить этот ритуал, Дримен подошел к ним сбоку и пригляделся. Сначала он ничего не видел, но потом, приглядевшись, он смог узреть тонкие лини задуманной змеем формы, и тихо присвистнул. Через полчаса они закончили.

– Знаешь, о ведь после падения Ораны у нас с тобой никак не было времени, чтобы просто поболтать. – Дримен подошёл к креслу, в котором сидел Вильмут, и протянул его стакан, полный коричневой, пахнущей дорогим алкоголем жидкости.

– Действительно, - тот отложил в сторону блокнот и взял стакан. Не произнося тоста, он поднял его вверх, и маги, кивнул друг другу, сделали по глотку. – Что это у тебя за голубоватая жижица?

– Ах, это? – Дримен сел в кресло напротив и сделал ещё один глоток. – На меня спиртное не действует вообще, так что иногда я балую себя опиумом.

– Ты же в курсе, что в таких количествах он смертельно опасен?

– Я маг, осмелюсь напомнить, и за свою жизнь я отравил своё тело таким количеством зелий и эликсиров, что мне без разницы, чем будут меня травиться – всё равно вкусно.

Вильмут прыснул, и на какое-то время они замолчали.

– Забавно всё сложилось. – Вдруг начал говорить он. – Двадцать лет назад я сидел в пещерах церкви Таэтела и ставил опыты над телом женщины, что хранила в себе осколок Северной Звезды – величайшей реликвии. Узнай тогда верующие, какие эксперименты я там проводил, они бы разорвали меня на клочки, невзирая на то, что я – повелитель живой тени. А сейчас я – герой Ораны.

– Полагаю, твои нездоровые увлечения – это не самая страшная плата за твою гениальность. Но ты прав. Судьбы складываются забавным образом. Вон взять Амфитею. – Дримен достал откуда-то целую бутыль этой голубой жидкости и подлил себе ещё. – Она потеряла троих детей и мужа, а потом приняла в свой сосуд освободившийся дух феникса Стижиана – Иф, и стала женой короля фламмов.

– Нерийцы вернулись на родину…

– А мой старший брат – монах по призванию – стал очень неплохим правителем. А сегодня утром он станет королём.

– Ты ведь не об этом хочешь поговорить да? – Глаза Вильмута блеснули серебром в тусклом свете камина.

Несколько минут Дримен молчал, гипнотизируя взглядом стакан, из которого больше не сделал ни глотка. Усмехнувшись, он отпил и сказал:

– Ты веришь в реальность того, что всё, что произошло четырнадцать лет назад, действительно было? В тот момент, когда мы вышли из круга сопряжения элементов, мне и тогдавсё происходящее казалось нереальным. Эти существа… Мастера… и то, что они говорили, ты действительно веришь в это?

– Тебе не кажется, - не медля с ответом, заговорил Вильмут, - что наш мир слишком рационален?

Дримен вопросительно поднял бровь.

– Есть мыслители, утверждающие, что всё, в том числе и перворожденные элементали, появилось из хаоса. Что в один какой-то момент, в безумном танце частиц возникли сгустки, превратившиеся в первых кого-то там. У каждого свои мысли на счет появления жизни в нашем мире. И вот ты, как маг и как ученый, можешь допустить, что всё та логика и упорядоченность, которую мы с тобой изучаем, первоначально была рождена из хаоса?