Но теперь я знал, что она Стражник, и задал другой вопрос:

– А как давно?

Акасия помолчала, разглядывая меня.

– С момента, как мне пришлось драпануть. После перфорации.

– Я помню. Ну и сколько прошло времени? По-твоему.

– Понятно. – Акасия подбоченилась. – Ты, значит, в курсе.

– Угу.

– Знаешь, что я Стражник.

– Ага.

– Ладно. Хороший вопрос. Поверишь, если я скажу, что прошло несколько лет?

Я задумался. Внимательно оглядел Акасию, припоминая, какой она была. Нет, сейчас не старше. Почти в той же одежде, и волосы не отросли. И голос не изменился.

– Нет, – сказал я, стараясь, чтобы вышло уверенно, и в награду получил широкую озорную ухмылку.

– Прекрасный ответ! Думаешь, прошло дня три?

Я пожал плечами. Если честно, после камнепада и гибели Ежи я потерял счет времени. Казалось, мы виделись вчера и вечность назад.

– Для меня прошло около недели. Ваша перфорация сбила меня с толку. Что-то во мне спуталось. Два дня тошнило, вообще есть не могла. – Акасия забросила руки за голову и, сцепив пальцы на затылке, туда-сюда повернулась, оглядывая окрестности.

– А почему?

– Потому что мы неслись сквозь измерения на бешеной скорости. Я ведь Стражник, Джо. Гонять, как вы, не умею. Время от времени мне требуется бросить якорь.

Уже какое-то объяснение.

– Значит, мы помешали тебе бросить якорь.

– Скорее уж сорвали с него. С тобой хоть раз случалась морская болезнь?

Я помотал головой:

– Не-а, хотя однажды я съехал с водопада в бочке.

– Наверное, что-то близкое. – Акасия рассмеялась, но тотчас смолкла, наклонив голову. – Слышишь?

Я прислушался. Издалека доносились барабанная дробь, хлопки и буханье.

– Да. Что это?

– Пошли. – Акасия взяла меня за руку.

– В школе мы это проходили. С мистером Лёру, – сказал я. Из рощицы на вершине холма мы наблюдали за фигурками внизу, сражавшимися не на жизнь, а на смерть, точно пешки на шахматном поле. – Битва на Сомме, 1916 год. Новейшая история.

– Мы тоже проходили, только не в классе, – усмехнулась Акасия и пояснила: – У нас здесь было практическое занятие. Вон оттуда мы наблюдали.

– Значит, научная фантастика не врет? Можно столкнуться с самим собой в иной эпохе, и тогда возникнет временной парадокс, который все уничтожит?

– Нет, так не бывает. Когда бросаешь якорь во временном потоке, ты становишься его частью. Потом можешь сняться с якоря, выйти из потока и снова вернуться, но с собой не встретишься. Ты не там, ты здесь.

Изо всех сил я старался понять. Ужасно не хотелось выглядеть бестолочью, но…

– Значит… ты можешь влиять на события не единожды, а сколько душа пожелает?

– Да нет же. Например, я отправляюсь в будущее на пятьдесят лет вперед и провожу там неделю. Когда возвращаюсь, здесь тоже прошла неделя. А вот если я отбываю в иной временной поток, то могу вернуться в тот же самый день, но с собой не встречусь. Здесь все такое, каким было при мне. Вот тут нужна осторожность, чтобы не создать парадокс.

– А что, нельзя всякий раз делать одно и то же?

– Знаешь, от этого ужасно мутит. – Заметив мое недоумение, Акасия продолжила: – Ну вот вспомни, когда тебя жутко тошнило – на аттракционе, в морской качке, от высокой температуры…

– Спасибо, я уже понял.

– И представь, что эти тошноты сложили друг на друга, и ты их чувствуешь каждую в отдельности и все вместе…

– Я неясно выразился?

Акасия ухмыльнулась.

Знаете, как бывает, когда перед глазами у тебя что-то щелкает и мир вокруг на мгновение замирает, как фотография? Никакого снимка нет, но внутренним взором ты видишь каждую мелочь. Зачастую уже в момент события знаешь, что навеки его зафиксировал. Все вокруг замедляется, словно в рапиде, а твое будущее воспоминание застывает стоп-кадром.

Я почувствовал, что кто-то Шагнул. Через секунду раздался вжик лазера. Уже в тот миг я знал, что навсегда запомню лицо Акасии, на котором ухмылка сменилась разверстым в крике ртом.

Я оглянулся, вычисляя траекторию огня. Стреляли сзади и чуть левее меня. Я кинулся к Джей/О, не дав ему времени на новую атаку. Два первых моих джеба он отбил, но третий его достал. Надо было принудить его к защите и отвлечь от Акасии.

Чередуя нырки и удары, я мельком глянул в ее сторону. Жива! И даже чем-то занята – зеленые ногти-платы сверкают и искрят, руки прижаты к животу. Наверное, зажимает рану. Интересно, она способна регенерировать? Хорошо бы.