киваю. Понятно.

– И кто они?

Граф улыбается. Он глядит вперед. Док ускоряется и мы спешим вперед к

ближайшему дому, что стоит здесь, у входа в тоннель.

Два стука: короткие и с интервалом не больше секунды, а затем три с интервалом в

пол минуты. Дверь открывается, но на пороге пусто. Никого.

Я теряюсь в догадках: кто помогает здесь хладным? Они точно помогают нам или

нужно ожидать подвоха?

Я вспоминаю того врача, что помогал Графу и Псу... Тогда. Давно.

Это и правда было давно. Мне кажется, что прошла целая вечность. Но всего-то около

четырех-пяти месяцев. Рука ложится на живот, когда меня вносят через порог.

Граф замечает мой жест. Он кивает на живот:

– Тебе плохо? Больно?

– Нет. Просто, вспомнила о том враче, что помогал тебе и... Псу, - нехотя добавляю я.

Как бы я не относилась к нему, он помог нам с Несс. Вывел из-под удара и принял свою

смерть, не оставив нас на произвол судьбы. И еще... он все-таки был другом моего

любимого.
– Ты знаешь, что он...?

– Убит?

– Да. Прости, я ничего не могла поделать...

– Тсс, - кладет он меня бережно на диван, укрывая поверх пледом.
– не говори никогда

так. В этом нет твоей вины, - Граф присаживается рядом на корточки. Док же задергивает

все шторы и осматривается.

– Она здесь?

– Здесь. Только прячется. Бабушка Келли, выходи, все хорошо. Мы не привели хвоста.

Я — Док, а это — Граф и его возлюбленная — Вивиан. Она ждет от него ребенка.

Я поворачиваю голову в сторону входа. Там оказывается дверца в полу.

Подвал!

После того, как дверца с грохотом падает на пол, из подпола появляется седая голова, которая уже наполовину лысая. Редкие тонкие пряди покрывают светлую кожу. Глаза

бледно-голубые, подернутые пеленой.

Бабушка, которой на вид лет шестьдесят или даже семьдесят.

– Бабушка Келли, - распахивает объятия Док.

– Погоди, - четким звонким голосом останавливает она его. Док слушается. Граф же

не перестает улыбаться. Мне радостно видеть его таким.
– Кто вам сказал про меня?

– Трент.

Граф выпрямляется. Он заводит одну руку себе за спину, а другую кладет себе на

живот. Он кланяется.

– Я — Граф — глава хладных из пятого гетто.

– Это вас разбили седьмые?
– прищуривает один глаз старуха. Она еще сильна и

адекватно воспринимает реальность, что творится вокруг нее.

– Верно.

– И кто выжил?

– Только те, кого вы видите здесь.

– Она и в самом деле носит твое дитя, как говорил мне Трент?
– подходит к нам с

Графом старуха. Она оценивающе окидывает меня взглядом.

– Да. В ней мой ребенок.

– И сколько?

– Три месяца.

– Выглядит она не очень, - ее рука падает на мой лоб.
– Температура?
– старуха

вопросительно смотрит на Дока. Он все же врач.

– Да. Это стабильное состояние человека, если в ее теле ребенок хладного.

Старуха охает и идет к графину с водой, который стоит у окна.

– И что? Вы хотите уйти к Тренту?

– Как можно быстрее, - соглашается с ней Граф.
– Ей нужна помощь! И срочно!

Старуха не спешит. Она думает над просьбой Графа.

Док смотрит на Графа и едва заметно качает головой. Все-таки, это помощница

Трента, а не Графа. Она помогает четвертым, а не нам — пятым.

– Она останется здесь, а вы идите к Тренту. С ней вас поймают на первом патруле, как

только приблизитесь к стене. Трент сам за ней придет. Он лучше знает это место, чем вы.

Идите, - выпроваживает она Графа и Дока.

Док в сомнениях. Зато Граф точно знает, что меня не оставит.

– Я без нее не пойду!
– рычит он на старуху.

– Не иди. Тогда, выметайтесь из моего дома и решайте свои проблемы сами. Мне

лишние занозы в заднице от вас не нужны. Патруль здесь усилен из-за вашего гетто.

Каждый вечер они проверяют дом за домом, боясь обнаружить здесь хладных.

– Мы можем дать отпор, - не понимает Граф, что он говорит.

– А мне потом что делать прикажете? Намыливать веревку?! Нет, ребятки. Либо так, либо никак.