Классические приемы нападения и защиты чередуются с умопомрачительной быстротой, как на состязаниях. Деревянные эспадроны стучат, свистят, трещат, к великому удовольствию зрителей, знающих толк в фехтовании и не скупящихся на подзадоривания и похвалы.

Бедаррид горяч, быстр и напорист, Понтак невозмутим и рассчитывает каждое движение.

Оба — отличные фехтовальщики. Поэтому в состязании не оказалось ни победителя, ни побежденного. Тем лучше! Не пострадало ничье самолюбие.

— Браво, друзья! — кричали моряки. — Браво! Браво!

Антракт затянули нарочно, чтобы продлить удовольствие, и первым на сцене появился Констан Гиньяр.

В программе его выступление не значилось. Да и сам он сидел среди зрителей. А на сцене был Летящее Перо, загримированный под Констана Гиньяра. Такой же курносый. И походка вразвалку. Даже говорил, как Гиньяр, с нормандским акцентом, пытался нацепить защитные очки и то и дело вспоминал о надбавке. В общем, точь-в-точь как Гиньяр.

Доктор так и покатывался со смеху, а потом попросил выйти на сцену настоящего Гиньяра, для сравнения.

Тот не заставил себя долго ждать. И теперь уже невозможно было отличить Гиньяра от Летящего Пера.

Этот номер имел бурный успех. После Гиньяра Артур Форен принял вид Дюма в поварском наряде, с кухонным ножом за поясом и карабином на плече, такого же толстого и так же звучно, по-провансальски, произносившего букву «р». Затем парижанин изображал Ника, Курапье, Угиука, причем так мастерски, что Угиук принял его за настоящего эскимоса и обратился к нему на своем языке.

Итак, Летящее Перо был признан превосходным артистом. Но гвоздем программы стали дрессированные собаки.

Они впервые попали в жилое помещение корабля, и от них клубами валил пар. Ослепленные электрическим светом, псы приняли его за солнечный и, ошалев от тепла, стали жадно принюхиваться к запахам, исходившим от расставленных на столе блюд, и неистово лаять.

— Не кормите их, — попросил «собачий капитан», — не то мне с ними не справиться!

Видя, что им ничего не перепадет, собаки стали жаться к калориферам [90] , от которых исходило приятное тепло.

— Черт возьми! — вскричал Летящее Перо. — Ведь я обычно работал с ними на холоде, а сейчас, смотрю, они совсем разомлели и вряд ли станут меня слушаться. Ладно, что-нибудь придумаю. — И дрессировщик обратился к зрителям.

— Дамы и господа! Прошу вас быть благожелательными к моим ученикам! Еще полгода назад они были дикими и необразованными, словно тюлени. Сегодня у них дебют, и бедняжки очень волнуются. Огни рампы — и те им в диковинку… Но я сделаю все, чтобы вы остались довольны!.. Так будьте же снисходительны, дамы и господа! А вы, милые мои собачки, покажите почтеннейшей публике свое искусство!

С большим трудом удалось привести четвероногих на сцену. Они рвались к калориферам и сейчас стояли с понурым видом.

— Сидеть! — скомандовал Летящее Перо. Собаки, позевывая, сели.

— Вы голодны?

— Уапп!.. Уапп!.. Уапп!..

— Отлично! Вот, получите на зубок! — Артист дал каждой собаке кусочек сахара.

— Скажите, месье Помпон, куда мы направляемся? Во Францию?

Помпон молчал.

— Может быть, в Америку?.. В Китай?.. В Константинополь?..

Снова молчание.

— На Северный полюс?

— Уапп! Уапп! Уапп! — пролаял Помпон.

— Прекрасно! Вы — географ сильный, в двенадцать лошадиных сил!

— А вы, месье Кабо, что вы больше всего любите? Горчицу?.. Толченое стекло?.. Палку?..

Никакого ответа.

— Сахар?

— Уапп! Уапп!

— Отлично, в таком случае, получите кусочек прямо из моих рук и грызите на здоровье.

— А вы, месье Белизар, скажите, кто у нас самый главный?.. Гиньяр?.. Нет, конечно!.. Может быть, Дюма, который вас так вкусно кормит?.. Тоже нет! Наверное, капитан?

— Уапп! Уапп!

— Браво, месье, вы хорошо разбираетесь в званиях!

— Вас, Рамона, я знаю как патриота. Я не ошибся? Сейчас проверим. Скажите: «Да здравствует Англия!» Англичан, похоже, вы недолюбливаете… Ну, тогда Австрия!.. Опять не угадал!.. Может быть, Германия?

Пес грозно зарычал и ощерился.

— Вы просто молодец! Хвалю! Ну, а как насчет Франции?

Тут Рамона залился таким лаем, что все остальные собаки не выдержали и тоже залаяли.

— Браво! Браво! — зааплодировали зрители.