– Найдем тебе другого! И вот он-то будет самым-самым. А этого козла – в утиль воспоминаний!

– В утиль? – переспросила сбитая с толку ведьмочка.

– В утиль, в утиль, – покивал белобрысой головой эльф и, понизив голос, «обрадовал»: – У меня, кстати, по такому случаю очень качественная настоечка есть. Другая ведьма, пробовавшая ее, пришла в неописуемый восторг.

Подруга была настолько поражена новому амплуа преподавателя, что безропотно пошла следом за ним в коридор. А до меня наконец-таки дошло…

– Юлий, тормози! – крикнула я, устремляясь следом. – Никаких настоек! Слышишь? Не смей спаивать мою подругу!

Юлик и Натка квасили где-то около часа. За это время я успела выслушать всю печальную историю, которая, исключая громкий плач, печальные всхлипы и нецензурные высказывания в адрес Темного, издаваемые эльфом, сводилась к паре предложений.

Кто-то настучал Темному совету, что преподаватель встречается со Светлой. Те, позабыв про толерантность, почему-то взбесились и прислали письмо, в котором категорически запретили профессору любые встречи с Наткой. И все бы ничего, но любопытная ведьмочка нашла это самое проклятущее письмо и устроила сцену.

Поняв, что больше здесь полезной информации не разжиться, я незаметно конфисковала со стола небольшую бутылку с настойкой и побежала обратно к Темным.

Открыл двери Крысеныш, который тут же попытался сцапать меня за локоть, но я ловко увернулась. Спасаясь бегством от загребущих лапищ, стремительно пересекла гостиную и без стука ворвалась в знакомую комнату профессора Дарона.

– Кому нужна компания? – выставив впереди себя бутылку, весело спросила я и тут же осеклась, глядя в темные, почти черные глаза конкурента.

Двое профессоров, сидящих за накрытым столом, воровато покосились в мою сторону и попытались прикрыть начинающуюся попойку.

И пока двое взрослых мужчин думали, насколько этично выпивать в компании своей студентки, я подхватила ближайший стул и подсела к столику.

– Советую вот это, – на столешницу с грохотом опустилась эльфийская настойка. – Убойная вещь, – продолжая нахваливать, ловко выдернула пробку. – Сносит крышу похлеще, чем гномий самогон!

Мужчины от экзотической добавки отказываться не стали, и меньше чем через пять минут я узнала недостающие подробности.

Не сумев прошлой ночью избавиться от Шарги, поверженный Крысеныш решил испортить жизнь старшему брату и руководителю группы. И причина тоже оказалась вполне банальной – Хорст стремился заменить профессора Дарона на какого-то своего знакомого.

– Лина, меня буквально поставили перед выбором – либо моя карьера, либо Светлая!

– И что же теперь будет? – ни к кому не обращаясь, задумчиво протянула я.

Профессор Дейман подлил себе в кружку еще настойки, негромко чокнулся со мной и залпом выпил:

– А все просто! Этот дурак, – насаживая на вилку дольку лимона, принялся рисовать перспективное будущее мужчина, – костьми ляжет, чтобы быть рядом со своей рыжей чертовкой. Скормит совету милую байку о поклоннице и будет вздыхать из-за угла, глядя, как твоя подружка продолжает жить. А потом закончится учебный год, она получит диплом, нас отзовут обратно, и одинокий Рене будет до конца своих дней плакаться мне в жилетку.

Я тяжело вздохнула и осторожно сжала руку профессора Деймана:

– Мужайтесь!

Темный задумчивым взглядом окинул маленькую обнаглевшую ладонь, потом поднялся выше и широко улыбнулся.

– А знаете что! – резко вскакивая на ноги, сказал слегка пошатывающийся профессор Дарон. – Кто сказал, что я хочу жить без нее? Хочу просыпаться с ней каждое утро, хочу кучу маленьких рыжих чертят, хочу называть ее своей!

Я нахмурилась, глянула на второго собутыльника и осторожно уточнила:

– Это он сейчас к чему клонит?

Мужчина развел руками и принялся разливать по пустым стаканам остатки настойки.

– Правильно! – обрадовался Рене, подхватывая кружку. – Друзья мои, у меня тост! – Мы великодушно повернулись к разошедшемуся Темному, выражая вялый интерес.

– Я женюсь! – блаженно улыбнувшись, выпалил профессор Дарон и опрокинул в себя содержимое.

Профессор Дейман глухо закашлялся и принялся стучать кулаком по груди, а я вспомнила, как Натка плевалась от одного только слова «бракосочетание», и покачала головой:

– Уж лучше бы вы ее просто бросили!