Шрифт:
«Убийца»*
* * *
Не знаю, говорить иль нет О «следствии» скандальном? Лихие псы взвели на кролика навет В убийстве «ритуальном». Хоть ясно, чем грозит подобная беда, И хоть на правый суд надежды очень мало, Но – всякое бывало! – Над правдою в судах глумились не всегда. Так подождем суда. «Вещунья»*
Лето*
Полкан*
* * *
Кадет, кадет! Ну, что бы взять пример с Полкана, Чтоб не было обмана: Молчать бы, коль зубов уж нет! Гипнотизер*
* * *
Скажу я господам иным (Здесь места нет пока угрозам): Мужик чувствителен всегда к своим занозам. Не прикасайтеся к его местам больным, Хоть он и под тройным Гипнозом! Благодарность*
Дом*
В шестиэтажном доме г. Торкачева, выходящем на Лазовскую, Разъезжую и Глазовую ул. и Скорняков пер., произошла катастрофа: обвалились своды, потолки и балки всех шести этажей. Утверждают, что обвал произошел вследствие того, что из экономии большая часть дома построена из старого кирпича.
(Новое время, № 13056, 1912 г.) Знавал я дом: От старости стоял, казалось, он с трудом И ждал разрухи верной. Хозяин в оны дни весьма любил пожить, И расточительность его была безмерной, А тут – пришлось тужить: Дом – ни продать, ни заложить, Жильцы – вразброд бежали, А кредиторы – жали, Грозили под конец судом. Хозяин их молил: «Заминка, братцы, в малом. В последний раз меня ссудите капиталом. Когда я новый дом Наместо старого построю, Доходами с него я все долги покрою». Вранье не всякому вредит: Хозяин получил кредит. А чтоб вранье хоть чем загладить, Он к дому старому почал подпорки ладить, Подлицевал его немного кирпичом, Кой-где скрепил подгнившие устои, Переменил обои И – смотрит богачом! Дом – только б не было насчет нутра огласки – По виду ж – ничего: жить можно без опаски. Тем временем пошла охота на жильцов: Хозяин нанял молодцов, Чтоб распускали слухи, Что в «новом» доме все с заморских образцов: От притолок до изразцов; Покои все светлы и сухи; Жильцам – бесплатные услуги и дрова И даже – Живи в подвале, в бельэтаже – Всем честь одна и та же И равные права. Порядков новых-де хозяин наш поборник: Он для жильцов – всего послушный только дворник, Хозяева ж – они. А что насчет цены, Так дешевизне, впрямь, дивиться все должны. Для люда бедного вернее нет привадки, Как нагрузить ему посулами карман. Хоть были голоса, вскрывавшие обман: Снаружи, дескать, дом сырой, вчерашней кладки, Внутри же – весь прогнил, – На новые позарившись порядки, Жилец валил! Хозяин в бурное приходит восхищенье: «Сарай-то мой, никак, жилое помещенье!» Набит сарай битком Не только барами, но и простым народом. Трясет хозяин кошельком, Сводя расход с приходом. Как только ж удалося свесть Ему концы с концами, К расправе приступил он с черными жильцами: Пора-де голытьбе и время знать и честь, И чтоб чинить свои прорехи и заплаты, Ей след попроще бы искать себе палаты, Не забираться во дворец. Контрактов не было, так потому хитрец Мог проявить хозяйский норов И выгнать бедноту без дальних разговоров. А чтобы во «дворец» не лез простой народ, Он рослых гайдуков поставил у ворот И наказал швейцарам – Давать проход лишь благородным барам, Чинам, помещикам, заводчику, купцу И рыхлотелому духовному лицу. Слыхали? Кончилась затея с домом скверно: Дом рухнул. Только я проверить не успел: Не дом ли то другой, а наш покуда цел. Что ж из того, что цел? Обвалится, наверно.