— Сравнили! — вскочила из-за стола Нина Самойловна. — Лященко! Вы знаете, кто такой Лященко?

— Еще бы! Как не знать…

— Вы не знаете, кто такой Лященко! Он помощник депутата Государственной Думы от Либерально-демократической партии. Я удостоверение видела. Ясно? Поэтому вам лучше помолчать. Что разрешено Юпитеру, то категорически запрещается простому быку.

— Обижаете… — понурившись, произнес Гвоздь.

— И запомните, это последнее предупреждение! А теперь марш на процедуры! — грозно провозгласила главврач, указывая на дверь.

Поняв, что разговор окончен, Гвоздь, сделав поворот через левое плечо, вылетел из кабинета Нины Самойловны, как снаряд из пушки.

Чуть позже, когда он сидел в специальном помещении с люстрой Чижевского на потолке и вдыхал своими многострадальными легкими отрицательные ионы кислорода, ему припомнились события вчерашнего дня. Как он побывал в офисе у этого скряги Браслета, как получил от него литр спирту за оказанную услугу и как выпил его с горя на обратном пути в вагоне пригородной электрички. «Надо было оставить немного на опохмелку, — укорил себя в непредусмотрительности Гвоздь. — Нельзя так расслабляться!»

Размышляя о том, как бы понезаметнее удрать на кладбище и угоститься от заначки, хранившейся на могиле «Кирюхи», Гвоздь вышел из физиотерапевтического кабинета и нос к носу столкнулся с Кирпичом.

— Вот ты где! — сказал Кирпич. — А я тебя везде ищу. Пойдем-ка прогуляемся, друг ситный!

У Гвоздя от этого предложения почему-то задрожали колени. «Каюк! — решил он. — Видимо, этот бес что-то узнал о моих шахерах-махерах! Или «генерал-прапорщик» проболталась, что я его заложил…»

Отведя Гвоздя в укромный уголок, где находился «оазис», гордость главврача санатория, с произраставшими там экзотическими растениями — карликовыми лимонами, фикусами и кактусами, — Кирпич, положив руку на плечо Гвоздю, тихо спросил:

— Что ты там базарил насчет Браслета?

— Какого Браслета? — сделав наивные глаза, осведомился Гвоздь.

— Того самого! Не держи меня за идиота.

— А! Так ты говоришь о том Браслете, у которого в воскресенье вечером дача чуть не сгорела?..

— Слушай, ты у меня дождешься, козел вонючий! Я тебя, падлу, на медленном огне…

— Понял! — сразу присмирел Гвоздь. — Я скажу, что знаю. Обязательно скажу! Но хотелось бы получить за это… пятьсот!

— Хрен тебе по всей морде!

— Тогда, Кирпич, у нас с тобой разговора не будет! Можешь меня резать, бить, убивать, но… Хватит! Дураков больше нема.

Кирпич сначала поднес кулак к носу Гвоздя, но потом, передумав, похлопал его по плечу.

— Пятьсот я тебе, конечно, не дам, и не надейся. А вот триста… — И он зашуршал купюрами в кармане.

Гвоздь, зажмурившийся в ожидании немедленной смерти, пошире распахнул глаза и нахально добавил:

— В долларах…

— А других у меня не бывает! — отрезал Кирпич, протягивая шесть банкнот по пятьдесят долларов каждая Гвоздю.

Гвоздь, тщательно изучив каждую купюру на свет, недовольно покачал головой:

— Они же мятые, и, потом, портрет мужика на них слишком маленький. Сейчас, говорят, хреновы американцы эти полусотенные меняют, как раньше сотенные. Теперь портрет мужика большой должен быть…

— Других пока нет, — чересчур терпеливо проговорил Кирпич.

— Ладно, на худой конец и эти сойдут, — сказал Гвоздь, засовывая баксы за пазуху. — Пиши адресок. Нахимовский проспект, дом номер тринадцать. Фирма «Арктур». Генеральный директор Альфред Афанасьевич Суров, он же Браслет.

— Все?

— Сколько баксов, столько сведений, — ответил Гвоздь.

Кирпич снова сунул под нос Гвоздю кулак, но опять передумал и только лишь похлопал его по плечу.

— Проверю, а ты пока готовь остальные сведения, — поворачиваясь к выходу, проговорил он.

— А ты готовь новые баксы с большим портретом мужика, — счастливо улыбаясь, ответил Гвоздь, нежно щупая мятые бумажки под майкой.

У Браслета вот уже два дня не выходила из головы информация, полученная от хилого старика, пришедшего прямо к нему в офис еще в понедельник. Значит, Кирпич не успокоился. И поджог дачной сауны — это его рук дело. Надо срочно им заняться…

Думая о Кирпиче, Браслет прошелся по кабинету, потом вышел в приемную, где обычно сидела за канцелярским столом его секретарша Ирэна, но сейчас ее на месте почему-то не оказалось. А тут, как назло, на ее столе ласково замяукал телефонный звонок. Браслету пришлось самому поднять трубку.

— Я по объявлению, — произнес мужской голос на другом конце провода. — Вы давали объявление по поводу набора охранников?

— Да, конечно, — припомнил Браслет, что еще в конце прошлой недели распорядился подготовить рекламное объявление в газету о наборе сотрудников в службу безопасности. Выходит, оно уже опубликовано. Тем лучше.