Ирония в том, что и у нашего слушателя или читателя нет никаких сомнений в том, что он понял нас правильно. Слова-то ему понятны…

Когда, оценивая процесс нашего взаимного общения, я говорю, что ни один человек не понимает другого, я не являюсь ни утопистом, ни пессимистом, ни тем более фантастом.

Мы, конечно, понимаем друг друга. Но лишь настолько, насколько мы можем понять. Сколь бы святые ни рассказывали нам о святости, мы никогда не поймем, о чем они толкуют. Испытаем, тогда поймем, а пока не испытаем… даже и не уговаривайте.

Мы понимаем речь другого, исходя из своего понимания слов, которые он использует. Мысль, высказанная другим, выражена в понятных нам знаках, но неизвестных нам значениях. Помнится, один просил другого: «Принеси мне самое красивое яблоко!» Тот принес. А первый возмутился: «Ну я же просил желтое!»

Да и если бы только в этом была проблема взаимопонимания… Однако же, главное, мне думается, в другом. Главное, чтобы один человек не обижался на другого только за то, что тот не в силах его понять. Впрочем, если хотите почувствовать себя бесконечно одиноким, тогда, пожалуйста… обижайтесь.

Осмельтесь не думать, что вы должны выбирать.

Я знаю одного прекрасного философа, который просто требует от каждого из нас постоянной готовности к выбору и более того – к категоричности выбора. Но разве в отсутствие нашей готовности выбора не произойдет? Нет, рано или поздно это обязательно случится, даже если вы и вовсе не умеете думать, не то что принимать решение. Право, превратить выбор в идола – пустое занятие.

Выбор – это распутье, и что бы вы ни выбрали – вы выберете путь. Полагать, что вы, подумав, способны сделать правильный выбор, значит мнить себя пророком и прорицателем будущего. Если так, то – пожалуйста, лично я – пас. Мы даже не можем быть уверены в том, что видим перед собой все пути. Вернее обратное – мы можем быть уверены, что не видим всех путей. А какой интерес выбирать из малого?…

Выбор можно сделать лишь по наитию, по внутреннему ощущению. Выбор – это ответ на зов, свидетельство того, что нас по-настоящему ждут. Если же вы не чувствуете этого зова, какой смысл думать о выборе? Это все равно, что заказывать в ресторане изысканные блюда, не имея возможности их оплатить. Вы все еще считаете, что есть хоть какой-то смысл «думать о том, что вы должны выбирать»?…

Мне бы следовало повиниться… и, признаюсь, я делаю это часто. Я слишком требователен к жизни. И хотя нет ничего более глупого, абсурдного, нелепого и… неоригинального, но я бываю требователен к жизни. Важно, как мне кажется, понять главное: требование к жизни преграждает путь к ней, то есть лишает меня самой жизни. Именно в этом и глупость, и нелепость.

«Что вы хотите от жизни?» На этот вопрос есть лишь один ответ: «Жизни!» А там все приложится, сложится, в общем, там будет все, что будет, и только это представляет собой ценность, потому как оно есть. Не выдумано, не придумано, не надумано, а есть.

Если же начались требования, то, можно не сомневаться, мы вошли в зону отсутствия. Иначе бы требовать не пришлось. Требование всегда мое, от меня, а мир – он сам по себе, он не имеет к моим требованиям ровным счетом никакого отношения. И, как показывает практика, не хочет иметь.

Я могу потребовать от мира предоставить мне зеленую чайку и белый уголь. Такое требование, впрочем, кажется нам абсурдным, но как только речь идет о тех требованиях, которые мы предъявляем к другим людям, тут абсурдность наших требований теряет для нас всякую очевидность.

Причем, мы обычно даже не осознаем, что предъявляем окружающим требования. Нам кажется, что речь идет не о требованиях, а о каких-то «совершенно очевидных вещах». У нас нет никаких сомнений: «Они должны поступить так-то!» А то, что всякое «должны» – это требование, это нам в голову не приходит.

И вот так требуешь, раздражаешься. Тебя отсылают, ты обижаешься. А спроси себя: «Брат, ты чего взъелся-то так? Ты чего от них хочешь?» Задумаешься и поймешь – а ведь сам не знаешь. И даже не требуешь, точнее, требуешь, но не требуя, то есть требуешь чего-то, но чего – сам не знаешь… Как теперь понять, чего требуют они?

Но есть святые люди – они не требуют, они ждут. Ждут – а чего? Угадать не сложно. Я очень люблю их и благодарен им. Я первый ничего не должен требовать от жизни, чтобы в моей жизни больше было таких людей. Впрочем, как возможно требовать не требовать?…

Вы можете мне не верить, но пережитое не нуждается в изменении. И вы легко поймете это, если научитесь искренне радоваться настоящему.

Настоящее – место нашего жительства. В нем мы находимся всегда, поскольку нет ничего, кроме настоящего. В настоящее у нас всегда есть контрамарка. Справедливости ради, впрочем, надо отметить, что в нас есть строгий контролер, который напрочь не верит нашей контрамарке. Это наше сознание.

Сознание развернуто во времени. Оно то выкидывает нас в прошлое с его прежними невзгодами, то перебрасывает в будущее с его неопределенностью. Но контрамарка есть у каждого из нас, просто надо найти другого, беспристрастного, билетера.