Сейчас она стояла босая на крыльце и ждала. Только рядом на ступеньках сидел еще кто-то. Впрочем, сидел не долго. Едва увидев приближающегося хозяина дома, тут же вскочил, побежал к калитке и замахал руками.

– Игорь! – разнесся над холмами знакомый голос.

– Приветствую тебя, Джакомо! – широко улыбнулся Игорь, подходя.

– Заждался уже, – сказала с крыльца жена. – Прилетел ни свет ни заря, весь дом чуть не развалил, так в дверь стучал.

– Дом крепок любовью хозяев! – высокопарно заявил ранний гость. – А твоя Алиса любима и прекрасна, как…

– С чем пожаловал, Джакомо? – прервал начатую тираду Игорь. Гость славился велеречивостью, когда был в ударе, а сейчас явно тот самый случай.

– Мне было знамение! – гордо сказал пришелец.

– Опять идет к нам Избавитель?

– Нет! В том-то и дело. – Джакомо вдруг погрустнел и заговорил медленнее и тише. – Не он. Придет другой. Принесет бедствия. Войну. Никакого избавления.

– Неужели сам Завулон? – Игорь старался говорить беззаботно и все так же улыбаясь, однако заметил, как дернулась Алиса при его словах. – Нашлась проруха на старика…

– Нет, – покачал головой друг семьи и уставился в одну точку, будто прислушиваясь к себе. – Не помню такого… Не знаю… Придет другой. Война. Смерть.

– Живы будем – не помрем, – сказал Игорь. – А двум смертям все равно не бывать.

Он прошел мимо итальянца, который был ему ростом по плечо. Запрыгнул на крыльцо, приобнял Алису и сунул ей в руки букет. Ощутил, как та напугана: впервые за все время, как они здесь поселились.

Развернулся:

– Заходи в дом, провидец.

– Придет другой, – повторил Джакомо и тоже медленно обернулся, посмотрел в лицо. Голос его изменился, стал жестче. – Игорь Теплов! Ты избран привести его.

Раскрыл ладонь. Серая печать, будто заблудившийся на солнце клочок утреннего тумана, взлетела над ней и поплыла к Игорю. Тот задвинул Алису за спину, шагнул на ступеньку вниз и стал ждать, когда сгусток коснется груди, а потом впитается в кожу, не оставляя следа.

Уклониться нельзя. Да он никогда и не уходил в сторону.

Что при жизни, что после.

Когда-то, подобно всем едва лишь инициированным волшебникам, Дмитрий гадал, как же это все будет. В голове мешались людские суеверия, недопереваренные обрывки вводного курса теоретической магии и впечатления от первых выходов в Сумрак.

Чудилось, начнется долгое-долгое жутковатое падение, а перед глазами прокрутится вся жизнь в обратную сторону. Шок от первого корявого заклинания. Момент инициации. И еще раньше – беседа с ночным дозорным Порохиным, определившим ауру Иного у двадцатисемилетнего рекламщика… Первая зарплата на руки в заклеенном конвертике с надписью от руки «Дрэйер». Неумелый Ленкин поцелуй на четвертом курсе. Позорная драка с Брагиным во втором классе… Как прятался за маму, когда та привела будущего отчима – здоровенного усатого мужика в военной форме: «Митя, это дядя Коля!» Как узнал от доброжелательной родни, что настоящий папа на самом деле не уехал ни в какую экспедицию, а ушел от мамы, пока Митя был у нее «в животике».

Падения никакого не было. Страха тоже. Даже пронизывающий ветер первого слоя не досаждал. Полный штиль.

Он не двигался. Лежал там, куда тело отбросило выстрелами – душа как будто вернулась обратно. Ничего не хотелось. Ни поворачивать голову, ни вообще шевелиться. Только смотреть и смотреть вверх. Мысли все же текли, но где-то отдельно, словно прошитая навылет бренная оболочка их больше не удерживала.

Жизнь вовсе не торопилась бежать набором картинок перед глазами. Виделись одни картины сумеречного неба.

…Серая туманность протянулась от края до края черной бездны. Далеко не сразу понятно, что это Луна. Спутник первого слоя. Какие Великие и в какой битве распылили тебя, превратили в пояс бесконечно малых астероидов?

…Три луны все же проступают размытыми пятнами, словно растворяя эту серую звездную пыль. Второй слой. Плавали, знаем.

…Опять серость, переходящая во мрак. За серостью всегда приходит тьма. Выходит, и мы, серые балахоны, все же помогаем Тьме, а не равновесию. Какая-то запоздалая посмертная философия.

…Мрак светлеет, переходит в белое. Все цвета, если их смешать, дают белый. Значит, Свет однажды победит. Без всяких теней. Они станут не нужны, потому что никто не будет ни ослеплен, ни обожжен на ярком солнце. И никуда от этого Света уже не спрячешься, не отвернешься.

…На белом небе черные точки. Надо же, да ведь это звезды… И облака фиолетовые, как будто небесные киты. А я думал, звезды не для нас…

…Так и знал, пропали. Хотя бы небо теперь опять черное. И Луна. Одна-единственная. Желтая. Большая. С морями.