– Да мы туда и не лезли!
– возразил я обиженно.

– Как так?

– Не знаю, - от тяжелых воспоминаний у меня вырвался тяжелый вздох.
– Мы в город отправлялись, в тот дом, что за вашей мэрией...

– Не понимаю, - покачал головой Эндрю.
– Как можно отправиться в город, а оказаться черт знает где?

– И я не понимаю. Один из них мне сказал - я тебя за десяток парсеков учую. Это же нелюди, кто его знает, чему еще их проклятая тьма научила.

– Тьма?
– переспросил Эндрю.

Пришлось пересказать все виденные ранее истории. Мой школьный друг, дослушав, надолго опустил голову, задумавшись.

– Да, - протянул он, очнувшись от дум.
– Привалило же счастье... столько лет жили спокойно, нет, нашлось новое дерьмо. Тьма какая-то...

– Что это, как думаешь?

– Явно что-то со времен апокалипсиса осталось. Ты же не думаешь, что это какая-то сверхъестественная штука вроде Бога?

Я отмахнулся:

– То, что я историей занимаюсь, не значит, что я во все эти архаизмы верю.

– Многие верят, - задумчиво сказал Эндрю.
– Некоторые даже пытаются вступать в контакт...

– Каким образом?

– Ну...
– Эндрю взмахнул руками, показывая всю расплывчатость этой темы.
– Словами разными... Э-э-э... как их... молитвами...

Я фыркнул.

– С таким надо к психиатру. Что мы с тобой будем делать?

– Сейчас домой иди, - уже по-деловому сказал Эндрю.
– Отмойся, отоспись. Ночью, скажем... в два часа, выходи на улицу, поедем на дело.

Я не стал уточнять в чем заключается это дело, хватило того испуга, что отразился на лице старого друга, когда он увидел меня вместе с Антоном.

– А ты ведь соврал мне тогда, когда я спросил про Бергера - вспомнил я, перед тем как уйти.

– И правильно сделал, - убежденно ответил Эндрю.
– Ты, если что, тоже так делай. Поверь тут по-другому нельзя.

– Где тут?
– не понял я.

– В нашем городе, - хмуро ответил Эндрю.
– Сам скоро увидишь.

Я не стал его расспрашивать. Не потому что было неинтересно, просто силы мои после пережитого подошли к концу, а еще предстояло ехать домой. Я забрал велосипед, оставленный недалеко на стоянке, и покатил домой, ловя на себе удивленно-сочувственные взгляды. То, в каком виде я раскатываю по городу, несомненно, дойдет до отца. Пускай. Меня это сейчас не сильно волновало.

Быстро, пока родители не вернулись с работы, перекусил, помылся и, не раздеваясь увалился на кровать. Сон пришел не сразу, в голове один за другим всплывали образы, связанные с просмотренными историями. За что они нас так ненавидят? Эти убийства нельзя объяснить рационально. Может, кто-то в городе все-таки связан с этими черноголовыми? Кто его знает, какие способности есть в какой-нибудь непримечательной на первый взгляд семье. Может они умеют трупы оживлять или живых переделывать. Уже в дреме я улыбнулся разыгравшейся фантазии и окончательно уснул. Позже, кажется, кто-то заглядывал в комнату, но будить меня не стал. Проснулся я посреди ночи, когда задребезжал будильник. Чтобы подняться, пришлось напрячь все душевные силы, все-таки последние дни меня порядком вымотали. Даже не умывшись, я на цыпочках пробрался к входной двери. На улице было светло - над головой почти полным диском горела луна. От ближнего дуба отделилась тень и махнула рукой. Я хотел было подойти, но тень покатила дальше. Пришлось быстро вытаскивать двухколесного товарища и догонять. Когда-то, когда нам было лет по шестнадцать-семнадцать, мы любили гонять по ночам на окраинах. Наверняка где-там и сейчас показывают свою удаль малолетки. С тех пор не сказать, что прошло много времени, но что-то неуловимо изменилось. Другие интересы, другие друзья... Хотя с Эндрю вот опять сблизились. Кто бы мог подумать, что он водится с такими людьми...

Через полчаса мы остановились у мэрии, и обошли здание. С обратной стороны Эндрю нашел неприметную дверь, ведущую в полуподвал.

– У тебя, что от всех дверей ключи?
– спросил я, когда мы оказались внутри.

– Я же слесарь, - ехидно сказал Эндрю и включил фонарь.
– Кто, думаешь, здесь все замки на новые менял?

Об этом я не думал, и так все понятно. Через несколько метров широкого коридора наш путь преградила новая дверь - широкая, двустворчатая, пускающая в глаза блики металлической поверхностью. Эндрю открыл и ее, мы вошли в большой зал. На рядах стеллажей расположились огромные стопки распухших канцелярских папок, от количества которых даже такому завзятому буквоеду как я немного поплохело.

– Что вы здесь храните?
– спросил я, оглядывая раскинувшуюся картину.

– Личные дела, - равнодушно отозвался Эндрю.

– Какие еще личные дела?

– На жителей города, не на рейдеров же.

Несколько секунд я стоял, осознавая услышанное.

– Тут и на меня есть?

– Нет, здесь только на мертвых. На живых в другом месте, и там я тебе не помощник, извини.

– Мне и не надо, - я еще раз обвел взглядом целлюлозные массивы.
– Но как мы найдем нужное нам дело?

– Здесь все рассортировано по нескольким характеристикам. Нам нужны какие-то важные шишки, пропавшие лет семь назад.

С этими словами Эндрю двинулся куда-то вглубь зала, освещая фонариком стеллажи. Чтобы не остаться одному в темноте, мне пришлось двинуться вслед. После получаса блужданий Эндрю наконец решил, что нашел то, что нужно. С радостным возгласом он полез наверх, почти сразу на меня оттуда полетели стопки бумаг, я сначала уворачивался, потом сообразил отойти на безопасное расстояние. Еще через четверть часа нужные нам дела отыскались в самом низу.