— Мы с тобой больше нигде не работаем, — безапелляционным тоном заявила она.

— Верю, верю, — чуть не рассмеялся я. — Раз так, рассказывай, что стряслось.

— Я не могу по телефону… Это касается новенькой — Ирины. Ты ведь говорил, что вы учились вместе и дружили?

— Да, было дело. Но это были исключительно платонические отношения: она давала мне списывать, а я закладывал ей тех, кто за спиной говорил про нее гадости.

— Значит, ты должен ее знать, — Валентина понизила голос. — Мне кажется, она копает под Пашу. Ее прислали с головного офиса, чтобы нам тут жизнь портить.

Паша, а официально Павел Владимирович Телига — это наш непосредственный начальник. Хороший мужик, хотя порой бывает невыносимо упрямым. Но он профессионал, каких поискать. И своих в обиду не дает. Хотя я никогда не верил в теории заговоров, даже на уровне корпораций, если поступил звоночек, нужно отреагировать.

— Валюш, прости, но, если честно, звучит бредово. С чего ты взяла?

— Я же говорю, не по телефону. Мы можем встретиться? Желательно без посторонних.

Если бы я не знал, что Валя не умеет шутить, я бы подумал, что это розыгрыш.

— Встретиться, конечно, можем. Но не на этой неделе. Завтра мы идем в театр, а в субботу уезжаем на природу. На все выходные. Давай в понедельник? Время ведь терпит?

— Ох… Даже и не знаю, терпит оно или нет. А сегодня?

— Сегодня я уже точно никуда не поеду, — не допускающим возражений тоном заявил я.

«Эх, Харитонова, где ты была, хотя бы, часа два назад? С какой радостью я свалил бы отсюда под любым предлогом, лишь бы только не торчать в этих столичных Каракумах! Но теперь уже поздно: скоро и так домой поедем».

Наконец, Валя сдалась.

— Хорошо. Буду ждать понедельника. Но ты готовься: я тебе такое расскажу…

Отключив связь, я хотел было вернуться к измышлениям на тему наших зарубежных гостей. Но не получилось. Вместо этого в голове навязчиво звучали слова Валентины: «Она копает под Пашу». На первый взгляд какая-то ерунда. Кому может понадобиться подсиживать Телигу? Уж явно не новенькой, которая без году неделю работает. Мой начальник, конечно, тот еще фрукт, многим не нравится его принципиальность и прямолинейность. Да что далеко ходить, буквально неделю назад мне самому от него досталось за заведомо проигранный суд. Как руководитель он, может быть, очень строг, порой даже чересчур. Но есть отношения профессиональные, а есть человеческие. Полтора года назад он здорово прикрыл мой зад, пока я отсиживался в глухомани на белорусской границе. Даже командировку задним числом мне выхлопотал, чтобы я хотя бы часть зарплаты получил, не говоря уже о том, что вся судебная нагрузка легла лично на него. Так что, за мной должок, нужно разобраться, что там с Ириной. Но не сейчас, позже. Возможно, если отпуск и дальше будет проходить в ключе «размеренного экскурсионно-фотографического беспредела под меркурианским солнцем», я буду даже рад возвращению на работу.

— Кто звонил? — ко мне подошла взмокшая Вера с пустой бутылкой из-под минералки в руке.

— Валентина. Какие-то проблемы на работе, но не срочные. Отложились до понедельника.

Лучше пока ничего не говорить. Тем более, я и сам пока ничего не знаю. А Вера у меня жутко любопытная: не пройдет и минуты, как мне самому придется звонить Вале и переносить встречу на пораньше, чтобы все-все выяснить. И пересказать жене, разумеется.

— Ты не поверишь, кого мы встретили с той стороны, у входа в торговый центр…

— И кого же? Клауса Майне?

— Нет… К сожалению, не его. У тебя холодная? — Вера забрала у меня воду и жадно отпила. — Их подружку из Питера, Машу. Теперь они от нее не отходят.

— Опять Маша? Как она нас нашла? А еще говорят, что Москва — большой город…

— И еще, — Вера недвусмысленно изобразила, что хочет сказать что-то неприятное. — Они пригласили ее с нами в конный поход.

— И что? — чего-то подобного я и ожидал. — Пусть едет. У нас с тобой все равно отдельная палатка, мы к себе никого не пустим.

— Не знаю… Мне показалось, что рядом с ней они оба становятся какими-то… неадекватными. Я, конечно, еще плохо их знаю, но мне показалось…

— Соперничают, что ли?

— Вроде того… О, вон они идут.

Действительно, к нам приближалась увлеченная разговором троица. Маша, одетая в цветастый сарафан, шла между братьями и буквально излучала радость и удовольствие. Глядя на нее, даже разморенному мне захотелось улыбаться. Ей что, совсем не жарко? Обычно сдержанный на людях Всеволод совершенно преобразился: распрямился, выправился — что тебе гордость Бундесвера! А Ден просто не умолкал ни на минуту, не позволяя брату вставить лишнего слова, чем, кажется, весьма огорчал последнего. Шутки и звонкий смех были слышны издалека.

— Филипп! Вера! — Маша замахала рукой, увидев нас. Она, казалось, была счастлива нас увидеть. — Так здорово, что мы встретились здесь! Я уже и не надеялась, ведь на конференцию так и не получилось попасть. Представляете, забыла студенческий, и мне не дали аккредитацию. Так и слонялась по Москве без дела.

— Да, вот уж везение, — прошептала Вера, в очередной раз давая мне понять, что наша новая знакомая ей не в радость.

— Как тебе столица? — спросил я, проявляя вежливость.

— Тут жарко, — рассмеялась девушка. — Я только что говорила ребятам, что в Петербурге было свежее, и они согласились. Сейчас бы на природу, купаться!