Новогодние елки в феврале еще валяются на обочине. Ледяные лужицы прикрывают песок на мостовой, словно маслянистая пленка. Снег тает, обнажая обгоревшие новогодние хлопушки. И прошлогоднее собачье дерьмо. Воробьи с тупым остервенением клюют платановые шарики. Скрипят приводные ремни. Владельцы автомобилей на ночь перетаскивают аккумуляторы в тепло. Голуби стучат лапками по цинковой жести подоконников. Никчемные птахи. Сорняки небесные. От шума никуда не деться. Даже сквозь сон слышен далекий храп пневматических молотков. Совершенно непонятно, что сегодня за день. Может быть, самый хмурый в году. Но определенно на грани безысходности. Девушки отражаются в стеклах витрин, на ходу приглаживают волосы. Вот спешит одна, в короткой юбке — в такой-то холод! — в черных колготках, дышит в воротник своего золотисто-зеленого пуловера с люрексом. Хорошенькая, бестия. Страшная. Уже в походке что-то развязное, ленивое, что-то от бульварных журнальчиков, папильоточное, блеклое, как телевизионный экран… Рядом снуют молодые парни, в перемазанных комбинезонах и синих рабочих штанах, реставрируют флигель во дворе. Вот консьержи, с толстыми связками гремящих ключей на поясе. Нагружают маленькие фургончики и катят на автокаре, укрытом брезентом, за ворота. Они трудятся и в праздники, и в будни, без выходных, а вечерами, довольные собой, сидят со своими женами и овчарками по кабакам. Они наполовину бывшие консьержи, наполовину уже хозяева домов.

Звонок у входной двери. Юлиус нажимает кнопку под подоконником.

Входит Девушка с улицы.

Девушка с улицы. Это вы про меня сейчас говорили? Вы, да? Что вы тут сочиняете? Блеклое, как телевизионный экран, что-то от бульварных журнальчиков — вы же меня совсем не знаете. Увидели меня впервые и сразу даете уничтожающую оценку. Что вы знаете обо мне? Ничего. (Подходит к левому окну и смотрит на улицу.) Как прилетела — в аэропорту на транспортере сплошь одинаковые чемоданы. Найти свой невозможно. В конце концов я схватила первый попавшийся, я же не идиотка, чтобы толкаться в поисках собственного чемодана среди двух с половиной сотен взбешенных пассажиров. В зале ожидания спросила у какого-то мужчины, который выглядел так, как будто встречал именно меня: «Вы Франк Арнольд?». Он ответил: «Да», хотя это была неправда. Он просто каждый день торчал в аэропорту и подбирался к людям, которых должны были встретить и не встретили. И на любое имя, какое ему называли, отвечал: «Да, это я». (Закуривает сигарету, кладет дешевенькую зажигалку на подоконник.) К кому я только не подлаживалась! И к занудливым мужчинам, и к сентиментальным, и к деловым. Вникала в их проблемы. Изучала, перенимала, усваивала их взгляд на мир. Находила подход и к молчальникам, и к болтунам. Неудачника — ободряла, а для весельчака была подружкой-хохотушкой. Со спортсменом бегала за компанию, с пьяницей — пила. Ничего не осталось. Ни от кого. Ни следа. Но это было полезно для здоровья. Там я жадно черпала свое «я», там его и оставила… У вас здесь нет термометра, барометра, метеобудки?

Юлиус. Мы сами как барометры. Когда он глядит в окно, а я — в комнату, начинается дождь или метель. Когда я гляжу в окно, а он — в комнату, вот-вот и солнце выглянет.

Еле слышный звонок во входную дверь. Входит Человек без часов.

Человек без часов. Прошлой ночью я тут отмечал праздник. И где-то оставил свои часы. Это же было здесь? Ну да. Я точно помню эту комнату. Эти три больших окна на улицу. Разрешите мне заглянуть в ванную?

Юлиус. Пожалуйста.

Человек без часов уходит в правую дверь.

Девушка с улицы. Упомянутая жизнь, если еще раз вернуться к ней, — мы ведь живем только воспоминаниями. А прочее — все равно что стоять у окна и смотреть на улицу, пока опять не исчезнешь с лица земли.

Звонок в дверь. Входит Нетерпеливая, из правой двери высовывает голову Человек без часов.

Нетерпеливая. Я хотела снова увидеть вас.

Человек без часов (входя). Вот так сюрприз! Я пришел поискать тут потерянную вещицу. Как дела?

Нетерпеливая. Хорошо. Спала очень неспокойно.

Человек без часов. Я тоже. Что-то меня тревожило. А когда сегодня утром проснулся, почувствовал, что кое-что потерял.

Нетерпеливая. А я думала, будто кое-что обрели.

Человек без часов. Открыв глаза, я и хотел было взглянуть на часы. И тут заметил, что на ночном столе их нет. Я стал искать…

Нетерпеливая. Ну и как? Нашли?

Человек без часов. Нет. Я вовсе даже не уверен, здесь ли я их потерял.

Нетерпеливая. Удивительно. Нынче вы совершенно не такой, как вчера вечером.

Человек без часов. Да, вчера я очень стеснялся…

Нетерпеливая. Да нет! Вовсе вы не стеснялись. Напротив. Вы все время ухаживали за мной. Буквально засыпали меня комплиментами.

Человек без часов. Я успел ближе узнать вас и сразу обнаглел, так уж оно бывает.

Нетерпеливая. У меня такое впечатление, что именно сейчас вы никак не сообразите, что со мной делать. Словно я вам надоела. Сегодня вы ведете себя совершенно не так, как вчера вечером.

Человек без часов. Я, верно, кажусь вам до крайности назойливым.

Нетерпеливая. Нет, что вы. Я, собственно, того и ждала.

Человек без часов. Странно. А меня преследовала мысль: ты заходишь слишком далеко. Ты ей надоедаешь.

Нетерпеливая. Ой, вы что-то уж совсем отстали от жизни.

Человек без часов. Правда? Сколько на ваших часах, кстати?

Они подходят к правому окну, смотрят на улицу.

Юлиус. Видишь, Олаф, как они себя обманывают, эти людишки. Путают друг друга. Не было тут никакой вечеринки. Ни вчера, ни позавчера, ни год тому назад, да, наверное, в этом доме с самого новоселья ничего такого не бывало.